Тагильский климат весной особенно тосклив, и Буйко не прерывали. Пусть картошка колосится по три раза в году — кому от этого плохо.
Он был суровым последователем здорового образа жизни. Разговоры о выпивке и наркотиках прерывал жёстко.
— Пропащие вы, что с вас взять, так и сдохнете по теплотрассам, — нос его при этом подрагивал.
Нос был говорящий, он рос из отечных щек много пившего человека и сам был отечный и в синих звездочках.
— Да, пил, было, — с вызовом обрубал он редкие насмешки, — все музыканты пьют, но главное – понять и остановиться. Свет должен внутри зажечься.
Про свет внутри было красиво. Он был трубачом в военном оркестре и гордился этим. Сел за пакетик марихуаны, которую открыто покуривала вся его воинская часть, но про это говорить не любил. Его и не спрашивали. Ну сделал какой-то мент палку себе, посадил мужика за траву – да здесь ползоны таких. Чего расспрашивать?
Он был очень нужный человек – уборщик. Хороший, качественный уборщик, работал добровольно, платили ему сигаретами, сахаром, конфетами, а за эту валюту на зоне можно купить все.
Работа уборщика — мужицкая, зазорного для бедолаги в ней нет. А Буйко в свои пятьдесят пять был бедолагой. Жена не могла ему помогать, нужд хватало в их маленьком хозяйстве. Он и не просил. Работал, жил на своё. Брал дороже других уборщиков — их всегда не хватало, мало кто идет на эту работу, — но завышал он цены не поэтому, а потому что делал свое дело ответственно и ценил труд.
Он ни с кем не дружил, перед проверками, когда отряд в ожидании сотрудника с ящиком карточек бродил по локальному участку, ходил один вдоль стены барака или, замирая на месте, перекачивался с пятки на мысок. Он был далеко в эти моменты.
Когда-то давно у него был здесь друг, утомлённый боярышником сиделец родом из Тагила. Толян – так его звали, — был убеждённым алкоголиком. Сидеть ему было недолго, 228, тоже знаменитые шесть грамм марихуаны, ровно на состав, и полтора года срока.
Буйко взялся за него по-настоящему и перевоспитал. Вот так, просто взял и вернул алкоголика в жизнь. Зажёг внутренний свет. Толян освободился, устроился работать на завод, не пил и ждал, когда освободится Буйко, чтобы встретить его и отвезти на поезд.
— Только ты имей ввиду, я остаться не смогу у тебя в гостях, уеду в этот же день, домой надо, — готовил друга Буйко незадолго до УДО.
Никаких проблем с условно-досрочным освобождением у него не предвиделось, характеристики ему администрация дала хорошие и перед судом ходатайствовала об освобождении. Суд внял, и друзья жили ожиданием встречи. Расстраивало их только то, что жена Толяна — а он недавно женился — работает и не сможет познакомиться с благодетелем.
— Вот, воспитал же парня, а вы пропащие, — с укоризной говорил Буйко варившим чифир сидельцам.
Провожали его хорошо, по-доброму, обниматься не лезли, дорого брал за работу, но и вслед не плевали, все-таки убирался хорошо и зла не чинил.
На следующий день позвонили Толяну, узнать, как встретил и проводил друга.
— А он тут ещё, — просто ответил Толян.
Друга он встретил, они поели чебуреков в кафе и поехали на вокзал. Поезд был через два часа, и Толян, обняв своего сенсея, поехал на смену. Но тут у сенсея погас внутренний свет.
В полночь Толяну пришлось отпрашиваться с работы. Голос Буйко в телефоне искрился счастьем и сомнений не оставлял — он не усидел на вокзале и вернулся в чебуречную. Пиво подточило стойкость, водка вернула органичность, и нос Буйко стал соответствовать его внутреннему содержанию. Чебуречная закрылась в 23.00, через полчаса Буйко был в отделе полиции, в час его забрал Толян.
Дважды за сутки освобождённый Буйко требовал водки, продажной любви и настойчиво пытался вывести из ремиссии некогда алкоголика Толяна. Но не смог. Толян выдержал искусы и привез друга домой. Забылся тот только под утро, проснулся через пару часов, испросил водки, пострадал от её отсутствия, снова заснул и снова проснулся с той же просьбой. В одно из пробуждений он познакомился с женой Толяна, которая смотрела на него с удивлением, но жалела.
К вечеру, когда Толяну позвонили с зоны, он с Буйко был на вокзале. Это была попытка номер два. Свет внутри Буйко снова замерцал. Он молчал. Он был разбит и подавлен, но черешня звала его в сад, где три раза в году урождается картошка.
Толяну пришлось купить ему билет — дорожные деньги Буйко поглотила чебуречная. Жена Толяна собрала в дорогу еды. Со второй попытки друг уехал. Парни с зоны снова звонили Толяну и хотели подробностей: это же очень весело, рассказывать потом в курилке такие подробности. Толян обрубил. Ответ его был прост – он мне помог, теперь ему помог я. Не тема это для разговора. И попросил больше по этому вопросу не звонить.
Он прав, Толян. Две лягушки в кувшине с молоком не дали друг другу пропасть.
Пусть теперь у них будет много черешни.
Автор: Алексей Федяров
Иллюстрация: Вера Демьянова
