Николай Щур,
член ОНК Челябинской области,
руководитель Уральского демократического фонда
28 ноября 2012г. 09.00 мск
Проход в зону был моментальным: к нам сразу же вышел заместитель начальника Челябинского ГУФСИН полковник внутренней службы Агарков Сергей Иванович и тут же провёл через КПП. Возле административного здания нас ожидал помощник начальника ГУФСИН по правам человека полковник вн.сл. Назаркин Василий Николаевич и начальник колонии майор вн.сл. Механов Денис Сергеевич. Чуть в сторонке какие-то телевизионщики брали интервью у человека в штатском. Было тихо и, что нас удивило, – по режимной территории свободно перемещались заключённые, двери в локальные участки были открыты.
— Каковы ваши планы?- спросил Агарков.
— Прямо сейчас идти встречаться с осуждёнными.
— Не можем вами командовать, но, может быть, вы поднимитесь – поздороваетесь с начальством?
Я удивился: с кем здороваться, когда Механов вот здесь — ?
— С Петрухиным и Турбановым.
Петрухин Эдуард Викторович – генерал-лейтенант, Первый заместитель директора ФСИН; Турбанов Владимир Николаевич – генерал-майор, начальник Челябинского ГУФСИН.
Конечно, мы поднялись
Но когда мы подходили к кабинету начальника колонии, где сидели генералы, Агарков выскочил вперёд и указал на дверь кабинета заместителя: посидите секундочку тут – сейчас доложим про вас.
«Секундочка» затянулась на час десять: нас просто не хотели пускать к осуждённым. Если накануне нас весь день мариновали в штабе за зоной, говоря, что вот-вот заведут внутрь и мы, имея при себе телефоны, беспрестанно давали интервью, выходили в прямой эфир; то сегодня с нами поступили умнее – телефоны мы сдали на входе, связи были лишены. Все СМИ были проинформированы, что ОНК – в зоне, работает, а мы сидели по сути под арестом и никто допускать к заключённым нас не собирался.
Сначала нам врали про генералов за стенкой. Потом один из залетевших в кабинет сотрудников – видимо, не предупреждённый, удивился: так они же давно уехали в аэропорт!
Тогда нам начали врать иначе: не можем найти сопровождающего вам, так как люди пять суток не спали.
Выручили нас зашедшие в кабинет представители Лукина: рассвирепевший Немченков потребовал от фсиновцев немедленной связи с Аппаратом Лукина и после разговора с Москвой сразу нашлось несколько «выспавшихся» полковников и прочих офицеров, которые нас сопроводили к осуждённым.
Так подробно, в нарушение законов жанра, это всё расписано для того, чтобы вы могли представить обстановку, ну и, грубо говоря, увидели, откуда ждать вранья.
В зоне мы (Латыпова Дина и Николай Щур) были в 9-ом, 15-ом отрядах и в ШИЗО, приняли около 30-ти человек осуждённых.
Мы не узнали ничего нового про колонию, порядки в ней, не услышали новых имён сотрудников, на кого жалуются, — всё это мы знаем уже два года, не только знаем, но и постоянно говорим об этом, подаём заявления в Челябинскую прокуратуру, Следственный комитет области, Челябинский ГУФСИН. Никакой реакции от них мы не получали.
Вчера заключённые рассказали нам про последнюю, нашумевшую так, акцию. Почти всё, что они рассказывали, не совпадает с версией, озвученной прокуратурой и ГУФСИН.
Во-первых, в акции принимала участие вся колония, а не 250 человек, как говорят официальные лица.
Во-вторых, заключённые не выдвигали никаких требований «послабления режима» — требует отдельного и тщательного расследования тот ролик, когда осуждённые беседуют с Уполномоченным по правам человека Челябинской области Севастьяновым Алексеем Михайловичем: кто эти люди, каким образом они представляют (и представляют ли) всю массу заключённых.
В-третьих, не было никаких требований освобождения кого бы то ни было из штрафного изолятора.
В-четвёртых, акция не была спланирована и не управлялась никакими криминальными авторитетами. Мало того, все заключённые, которых мы спрашивали об их отношении к событиям перед колонией, резко осуждают приход туда лиц, решивших побузить. И точно так же они резко осуждают ОМОН, избивший мирных людей.
Пятое. Заявлений от осуждённых в Следственный комитет было подано несколько сотен – почему приняты к производству только сорок с небольшим людям не понятно (мы видели вторые экземпляры этих заявлений – их действительно сотни). Осуждённых, выразивших желание свидетельствовать о вымогательствах у них денег со стороны сотрудников и о царящей в колонии системе пыток, избиениях и жестоком обращении с заключёнными, сотни.
Мы пока не делаем выводов о том, кто виноват в случившемся. Но уже сегодня очевидно, что эскалация конфликта вызвана совершенно неуклюжими действиями ГУФСИН и полнейшим бездействием прокуратуры и Следственного комитета. Главной ошибкой (или преступлением?) был вызов ОМОНА. Кровопролития не произошло исключительно благодаря выдержке осуждённых (а не из-за действий охранников), которые проявили редкое для них самообладание. Были ли действия администрации злонамеренными или вызваны они были низким уровнем их профессионализма – вопрос, на который требуется найти ответ. Причём, ответ должна дать структура общественная (скажем, Совет по правам человека при президенте) – исключительно после того, как материалы расследования будут размещены в открытом доступе, чтобы любой гражданин имел возможность составить собственное мнение.
Во время нашей работы с заключёнными, когда рядом с нами, буквально в метре от нас, находились не меньше троих сотрудников, один из которых снимал на видео нас и приходящих к нам заключённых, на телефон Агаркова мне позвонил генерал-лейтенант Петрухин. Разговор наш был в высшей мере благожелательным, вежливым и конструктивным с обеих сторон. Петрухин предложил в ближайшее время организовать встречу с ним общественников в любом формате и на любой площадке – чтобы «перезагрузить отношения» гражданского общества и ФСИН. Было бы хорошо, если бы такая встреча состоялась и чтобы всё, что говорил мне вежливый генерал, было искренним его убеждением. Я попросил Эдуарда Викторовича обеспечить нам беседы с осуждёнными один на один – товарищ генерал немедленно решил этот вопрос и в дальнейшем мы уже свободно общались с осуждёнными.
Мы провели много бесед, отсняли много материалов, но всё это – только начало большой работы.
Вопросов, на которые сегодня нет ответов, очень много: сколько правды в словах омоновцев о нанесённых им травмах невооружёнными людьми (все помнят спектакль в ИК-1 в 2008 году); все ли заключённые ныне в колонии (проверить информацию от родственников о машинах скорой помощи, приезжавших в колонию 25-го числа); кто бил родственников (кто отдал приказ – явно преступный – бить безоруженных мирных людей); найти задержанных милицией и проверить правомерность задержания; прояснить ситуацию с зарплатой осуждённым – куда исчезает? И так далее.
Работа предстоит весьма кропотливая. Но делать её надо не быстро, а очень быстро – пока официальные структуры не замылили ситуацию.
Следующее своё посещение ИК-6 мы планируем на понедельник, 3 декабря – если не произойдёт ничего чрезвычайного до этого.
Очень надеемся, что не произойдёт.
