— У нас тут еще Академгородок недалеко есть. Там вообще хорошо. Если будет время, поезжайте посмотрите. — говорит Дмитрий Петров, встречающий нас в аэропорту.
Он освободился несколько месяцев назад, сейчас помогает нам организовывать Школу общественного защитника в Новосибирске — нашел микроавтобус, чтобы нас встретить, и место для проведения занятий. Дмитрий рассказывает о городе, о его истории, о его жителях.
— Отсюда уезжают. В Москву, в Санкт-Петербург. Как правило, уезжают те, кто здесь что-то попробовал, но не нашел возможности проявить себя.
Он рассказывает о хороших и сильных сибирских людях, самых красивых женщинах — которые, конечно, в Сибири.
На фото Дмитрий Петров
Новосибирск всем хорош. Только вот сажают здесь нещадно и надолго — как везде, конечно, но вот сроки здесь в полтора раза больше, чем в среднем по стране.
***
— Вам вот эти камеры наблюдения и датчики движения здесь не нужны вообще. Если вы думаете, что это вам как-то поможет, то нет. Ваши камеры — это лишь отличная возможность наблюдения за вами же.
Спустя три с половиной часа после разговора о Новосибирске по дороге из аэропорта мы в бизнес центре на Красном проспекте — проводим первое в Новосибирске занятие Школы общественного защитника. Алексей Федяров, один из лекторов ШОЗ, в прошлом республиканский прокурор, активно жестикулируя, убеждает слушателей Школы в том, что установленные в зале камеры, если что, не помогут в расследовании дела, а, возможно, еще и навредят.
— Вы, наверное, уже поняли, что вы со своим делом никому не нужны — говорит Ольга Романова, журналист, директор Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям и руководитель движения «Русь Сидящая». — Таких дел, как ваши, очень много, журналисты на вас вряд ли обратят внимание. Никого не удивить. Но способ привлечь внимание к своему делу есть. Попробуйте переключиться, вы с этой бедой не одни живете. Попробуйте защищать не только своего близкого человека, начните помогать кому-то еще — просто так, бесплатно. И тогда вы сами по себе станете интересны. Тогда всем станет интересно, почему вдруг вы решили этим заниматься: это же требует колоссальных усилий, а деньги вы за это не получаете.
Видеть не только свое горе и свою боль — верный путь наверх, способ не зацикливаться на своем деле. Вы можете не только приобретать новый опыт, но и делать что-то хорошее не только для себя.
Школа общественного защитника — это совместный проект «Руси Сидящей» и Сахаровского центра. Здесь адвокаты, юристы, эксперты рассказывают родственникам и друзьям осужденных и просто неравнодушным людям о правах, о том, как правильно руководствоваться УК, УПК, Конституцией и т. д. при разговоре с полицейским, оперативником, следователем и прочими представителями власти, то есть как защитить себя, но главное — как защищать других. Школа общественного защитника бесплатна и прийти на занятия может каждый (информация о ШОЗ есть на сайте и в группах в Фейсбуке)
Это первая выездная Школа общественного защитника. Мы поехали в Новосибирск по ряду причин: по статистике в Новосибирске наказание в полтора раза суровее, чем в других городах, в том числе в Москве, за одно и то же преступление. Вторая причина, по словам одного из организаторов Школы общественного защитника Сергея Шарова-Делоне, — низкая квалификация некоторых новосибирских адвокатов:
— Часто они либо не умеют работать, либо просто не делают свою работу, как положено, поясняет общественный защитник.
На фото Сергей Шаров-Делоне
А людей, которым нужна помощь настоящего, хорошего адвоката, в Новосибирске несколько тысяч. И мы приехали, нас тут ждали люди.
Все три дня, с 3 по 5 марта, мы рассказывали, что у невиновного человека есть неплохие шансы выбраться из тюрьмы, если за него действительно заступаются и борются — это может быть адвокат, родственники, друзья или даже все вместе. То же касается и тех, кого наказали слишком сурово. Главное, грамотно работать.
Вопросы о взаимодействии с адвокатом слушатели все вместе (а их больше двадцати человек) задают уже спустя час после начала первого занятия:
— А что делать, если адвокат говорит «не мешайте мне работать»?
— Или «не лезьте в мою работу, в то вы ему/ей навредите»
— Да я же не враг своему близкому человеку, зачем я буду путаться под ногами у адвоката.
И так далее, много и хором. Но суть одна. Надо ли вникать в дело, спрашивать у адвоката, что происходит, быть в курсе каждого шага? Ответ тоже один. Не надейтесь всецело на адвоката. У вас лично априори желание доказать невиновность своего близкого человека или смягчить ему наказание больше, чем у вашего адвоката — даже если он у вас хороший. А желание защитить у вас больше, потому что обвиняемый — это именно ваш близкий человек, и вы заинтересованы в его свободе больше всех самых хороших адвокатов. Как говорил Иосиф Бродский, в свете этого, — или, скорее, в потемках, — полагайтесь на себя, изучайте дело, боритесь за своего самого лучшего, самого родного человека — не важно, виновен он или нет. Он ваш, и вам стоит за него бороться, а не просто перекладывать ответственность на адвоката. Пустив дело на самотек, вы — не специально, конечно, — можете стать тем самым врагом своего близкого человека.
Это один из главных советов, который дают все эксперты. В этом смысл Школы общественного защитника — чтобы показать людям, что за делом следить необходимо, чтобы рассказать, как не только быть в курсе работы адвоката, но и помогать ему, как заставить представителей власти соблюдать свои права.
Участие в деле, помощь адвокату, посещение ШОЗ — не могут быть гарантией успеха, но могут быть неплохим шансом. Тюрьма — это не забор на пути, это тоже дорога, сложная, не асфальтированная, избитая в крупную крошку, по которой идти неудобно и сложно, но вполне возможно даже мчаться — если очень захотеть. Поражения будут, потому что мы говорим о российской судебной системе и российских реалиях, никто не захочет оправдать вашего близкого человека, но и никто не может запретить вам не соглашаться с приговором и оспаривать его. Что и рекомендуют делать юристы и адвокаты ШОЗ.
На занятия Школы пришли около тридцати человек. В основном, женщины. Что характерно — все эти женщины выглядят хорошо. Они просто действительно красивые, они хорошо одеты, хотя в их жизни происходит много того, чего, правда, не пожелаешь врагу. Наблюдая за ними, вспоминаешь слова Дмитрия о красивых сибирских людях. Но их красота — это, конечно, не главное. О главном будет дальше.
В конференц-зале, где проходят занятия, светло, просторно, но очень душно. Слушатели вздыхают, но слушают и не уходят, что-то записывают. Тех, кто не столкнулся с нарушением прав и тюрьмой лично, здесь почти нет — у кого-то сидит сын, кого-то муж, у кого-то и сын, и муж. У каждого свои вопросы к лекторам, острые, волнующие, иногда кажущиеся очевидными — но очень важные.
— А мне адвокат мужа сказал, что пока муж не попросит его написать такое-то ходатайство, он этого тоже не сделает и предлагать не будет. То есть инициатором каких-то действий адвокат быть не хочет — говорит одна из слушательниц.
Длинная пауза
Ответ: А зачем вам такой адвокат?
Поднимается гул, следующий вопрос слышно плохо, что-то про следователя. Но Алексей Федяров слышит и реагирует очень эмоционально:
— Если вы боитесь следователя, то вообще не стоит что-то делать. Сядьте и ждите, пока ваш родственник срок отмотает.
Все замолкают, переглядываются.
— Мой муж ничего не совершал. Здесь, наверное, это многие говорят, но это же правда, — говорит Ольга Линькова.
На фото: Ольга Линькова
Она пришла на занятия ШОЗ, потому что ее муж сидит, а она хочет ему помочь. У Максима, мужа, сейчас хороший адвокат, но Ольга хочет понимать, что происходит в процессе и тоже хоть что-то делать Она просила помощи у правозащитных организаций, депутатов, писала на Первый канал. Но это все было бесполезно. А она продолжала бороться за мужа. Одна.
— Видимо, у нас не такое громкое дело, чтобы обращаться на нас внимание. А вот Русь Сидящая приехала в январе 2017 года, я пришла на встречу, потом узнала, что будут занятия, и снова пришла. Я не пропускаю подобные мероприятия. Потому что если ничего не делать, ничего и не будет.
Ольга — невысокая девушка с тихим голосом и большими серо-голубыми глазами, в которых читается, что она точно вытащит мужа из-под этого конвейера. Максим — офицер. Его обвиняют в том, что он избивал солдат — систематически, шесть человек проходят по делу потерпевшими (286 УК РФ).
— Один из так называемых пострадавших утверждает, что мой муж ударил его не менее шести раз кулаком в лицо и не менее четырех раз коленом в лицо, но никаких медосвидетельствований и справок к делу не приложено. Ну потому что этого вообще не было. На суде первой инстанции был допрошен только один потерпевший — по видеоконференции. И вот он пытался отказаться от своих показаний, говорил: «Товарищ прокурор, я, честное слово, не видел», — Ольга сжимает на коленях тонкие руки. — Но прокурор его перебил и сказал: «Вы давали показания во время следствия и несете ответственность за дачу заведомо ложных показаний. Итак, вы отказываетесь от своих прежних показаний?». Свидетель тут же ответил: «Нет».
Итог: Максима приговорили к четырем годам лишения свободы и лишили воинского звания. Позже, на апелляции, четыре года заменили на три с половиной и вернули звание старшего лейтенанта.
Ольга преподавала фортепиано, занималась декором. Вникать в юридические тонкости ей сложно, но она старается.
— В суде первой инстанции и во время следствия у нас был недобросовестный адвокат. И я так говорю не потому, что мы с ним проиграли дело. Сейчас мы тоже не выиграли. Он просто упустил очень много моментов. Например, можно было бы вызвать в суд медэксперта, который бы сказал, какие последствия были бы после таких избиениях, которые описывают потерпевшие. У меня муж спортсмен. Если бы он реально так бил, были бы жуткие последствия. Там от носа бы ничего не осталось. А Максим верил в справедливый суд и вел себя пассивно, считал, что суд во всем разберется. Когда он пошел на приговор, он сказал: «Ну, я скоро вернусь, это же всего лишь приговор. Наверное, штраф выпишут какой-нибудь. И мы будем обжаловать. Ну какой штраф? Я же не виноват». В итоге он не вернулся, а мне просто принесли его ремень и часы.
Тогда Ольга с Максимом и решили пожениться — Максим сделал предложение давно, но началось расследование, и они решили подождать со свадьбой, пока все не закончится.
— А когда его посадили, я тут же написала ему: «Помнишь, ты мне предлагал выйти за тебя замуж?» И мы поженились.
Наблюдая за пришедшими на занятия людьми, за тем, как они разговаривают, что спрашивают, понимаешь, что им очень не повезло. Всем. От тех, кому на вид лет 20 до тех, кто закрашивает седину. Им не повело, они несчастны, их близкие люди сидят — кто-то за дело, кто-то нет — но пришедшие на ШОЗ не считают себя жертвами. Это вполне самостоятельные люди. Если вы когда-нибудь в детстве пытались вытаскивать из бетона мелкие камни и помните, как больно царапаются пальцы и ломаются ногти, вам не сложно будет представить степень видимой беспомощности. Только этим людям в тысячу раз больнее, потому что они как будто разбирают голыми руками кирпичную стену. И от успеха этой операции зависят жизни.
Вокруг этих людей нет безграничного пространства безответственности, которое свойственно для человека-жертвы, они точно видят, за что и перед кем они в ответе, что и почему они должны делать и почему необходимо разобрать кирпичную стену.
— Со временем мы поняли, что пока нас мало, пока мы тихие, мы ничего не сможем добиться, — говорит Наталья Филимонова, поправляет челку, сжимает губы.
Это не настоящее имя, так ее зовут в Фейсбуке, так же она попросила назвать ее и здесь.
— Я просто считаю нужным всегда контролировать процесс. А моему адвокату не нравится мое активное участие. И я его понимаю. Но когда дело касается твоего сына, ты уже начинаешь игнорировать какие-то вещи. Я сюда пришла, чтобы узнать, что еще можно сделать для моего сына.
Раньше Наталья занималась благотворительностью, подписывала петиции, а потом она пришла к выводу, что может делать несколько больше, чем просто подписывать бумажки. Наталья — одна из организаторов самой настоящей группы еще не правозащитников, но людей, стремящихся биться за справедливость и своих близких. В этой группе уже около двух тысяч человек. Кто-то называет Наталью председателем группы, кто-то — идейным вдохновителем.
Сын Натальи сидит два года по самой распространенной статье 228 УК РФ. Тогда же Наталья начала объединять вокруг себя людей, которые столкнулись с той же проблемой, вернее, с той же статье. Она несколько раз повторяет: «Если не суетишься ты, то суетиться больше некому». Женщина осекается и срок, к которому суд приговорил ее сына, не называет:
— Я не хочу называть цифру. Это страшный срок. Могу только сказать, что это больше десяти лет. В нашем регион по ст. 228 все приговоры больше 10 лет. И эта моя личная история убедила меня в том, что надо понимать, что ты делаешь, не надо полагаться только на адвоката.
Для справки: в среднем по ст. 228 УК дают от 8 до 10 лет лишения свободы. В Новосибирске, по нашим наблюдениям — от 13 лет до пожизненного.
Сейчас приговор отменили, дело пересматривается, сын сидит. А рядом с Натальей собирается все больше и больше людей — которым нужна помощь и которые хотят и готовы помогать не только себе, но и другим. Это уже не только 228 статья, и людей уже около 2000 тысяч.
Общественный защитник Сергей Шаров-Делоне, журналисты Ольга Романова и Мария Эйсмонт, адвокаты Вера Гончарова и Сергей Панченко, эксперт по фото- и видеосъемки Дмитрий Борко, экс-прокурор Алексей Федяров приехали из Москвы в Новосибирск и три дня с 10 утра до 8 вечера говорили, показывали, приводили примеры, консультировали, хвалили, ругали, шутили. Три дня с 10 утра до 8 вечера люди приходили их слушать. И в глазах этих людей не было отчаяния, но была решимость.
На второй день в процессе разговора Алексей Федяров сказал:
— Ну, Россия же у нас правовое государство.
— Ага — Слушатели ответили дружным смехом — не веселым, полным иронии, на лицах были все понимающие улыбки разочарования. Эта реакция не удивительная, но заставляет обратить на себя внимание — это трезвое понимания тяжести ситуации, но не отчаяние.
— Это очень мотивированные люди — комментирует Сергей Шаров-Делоне. — К сожалению, здесь все очень запущено. Им бы эту Школу год назад. Я вижу, как за эти три дня Школы люди перестали концентрироваться только на своей боли, они начали видеть общую картину происходящего. Я вижу, что многие из слушателей будут работать защитниками в судах, кто-то уже работает. Мне приятно с ними разговаривать, нет ощущения, что мы зря приехали.
Мы увидели в Новосибирске действительно самоотверженных и готовых ко всему людей. Когда их хвалят, они отнекиваются: «Да ладно, мы же из Сибири. Чего нам!»
— Недавно мы, как и они, не могли и предположить, что возможно вот так организовать Школу в Новосибирске. Я думаю, что расширение границ с помощью информационного пространства сделало возможным эту Школу. Мне очень нравятся слушатели. Большая часть — отважные и очень сильные женщины. Их объединила не только общая беда. Но и, наверное, любовь к своим близким. Именно это является той движущей силой, которая сможет пробить брешь в этой системе, о которой они говорили в начале школы как о неприступной стене. Мне кажется у многих в глазах сейчас появилась настоящая надежда.
Мы провели три дня с этими людьми, пришедшими на нашу Школу общественного защитника. Им здесь не хуже, чем тем, кто в Москве, Санкт-Петербурге, Кирове и других городах. Всем людям, столкнувшимся с тюрьмой близко, на расстоянии вытянутой к стеклу в комнате свиданий руки, тяжело. Но в Новосибирске мы увидели не подавленных, сбитых с толку горем людей, мы увидели людей, твердо стоящих на своем, в них неисчерпаемо много любви и ярости, которых хватит на то, чтобы еще побороться. Как сказал американский поэт Роберт Фрост: «Лучший выход — всегда насквозь».
Текст: Светлана Осипова
