Самый простой анализ действий силовиков показывает, что в ходе уголовного преследования адвоката, работающего по делу Ивана Сафронова, им удалось создать несколько не предусмотренных законом документов.
Исходя из данных, которые следствие предоставило суду для заключения под стражу адвоката Дмитрия Талантова (приведены в материале издания «Адвокатская улица»), основанием для возбуждения уголовного дела явились публикации в Facebook. Их сейчас будут подробно изучать комментаторы, разберут на фразы эксперты. Оценки будут радикальны: от возмущения и неприятия позиции силовиков до полного восторга от ареста Дмитрия.
К резкой радикализации мнений мы шли исподволь. Констатируем: дошли. Осталось вооружиться и переходить к уничтожению внутреннего классового врага.
Но не вижу смысла оценивать гуманитарную составляющую ситуации. Да, это ожившие антиутопии, это Оруэлл, Кафка, Бойе и Набоков.
Однако постараюсь не дать себе закусить удила и максимально холодно проанализирую легалистические формы уголовного дела. Это важно: понимать процессы.
Если кратко, предмет расследования — пять предложений в постах Дмитрия Талантова о Харькове, Мариуполе, Ирпене и Буче.
Уголовное дело о преступлении, предусмотренном пунктом «д» части 2 статьи 207.3 УК (публичное распространение заведомо ложной информации о действиях Вооруженных сил Российской Федерации по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы). Решение о возбуждении дела принято руководителем Главного следственного управления Следственного комитета России по г. Москве, что обусловлено статусом Дмитрия: он адвокат. Расследует дело Следственное управление СКР по Юго-Западному округу Москвы, что само по себе представляло бы некоторый интерес еще год назад (почему не центральный аппарат), но сейчас, с учетом колоссальной загруженности следователей высшего звена участием в следственных группах, работающих за пределами страны, это не тема для рассуждений.
Национал-предатели стали вполне окружным, а местами и районным уровнем.
Материалы для возбуждения уголовного дела в порядке, регламентированном федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» готовили оперативные уполномоченные Центра противодействия экстремизму Южного округа Москвы. Важно это для оценки законности проведенных ими оперативно-розыскных мероприятий (далее — ОРМ), которые должны четко соответствовать требованиям закона, на худой конец, быть предусмотренными законом. И уже на этом этапе в обоснованности возбуждения дела возникают серьезные сомнения.
Основа дела – «Акт осмотра сайта», составленный оперативным уполномоченным Серегиным. Он в звании лейтенанта, которое автоматически присваивается после окончания высшего учебного заведения, что предполагает отсутствие опыта и некоторым образом поясняет тот факт, что подобного ОРМ закон не предусматривает.
Вообще полный и исчерпывающий перечень всех ОРМ, то есть процедур, в рамках которых возможно осуществлять оперативно-розыскную деятельность, приведен в статье 6 упомянутого мной федерального закона. «Акта осмотра сайта», равно как и вообще любого осмотра, в этом перечне нет. Если проще — оперативный уполномоченный полиции Серегин либо выдумал новое мероприятие и сам очертил себе полномочия, либо использовал изобретение старших товарищей.
Центр «Э» горазд на подобное. В любом случае, «Акт осмотра сайта» — мероприятие, не предусмотренное законом, следовательно, все полученные на его основе доказательства недопустимы.
Акт составлен в присутствии неких понятых, которые законом об оперативно-розыскной деятельности тоже не предусмотрены.
Все это — процессуальные моменты, но что же искал лейтенант Серегин? А искал он целенаправленно публикации, посвященные специальной военной операции российских войск на территории Украины. Нашел девять, составил рапорт об этом и представил начальнику, который поручил проверить одну из них — репост публикации пользователя «Московский активист».
В публикации — фотография пожилого мужчины на Красной площади с плакатом «Украине — мир. России — вменяемость, ужас, стыд, покаяние. Путину — ад».
Дмитрий разместил текст к ней: «А как по-другому после фотографий и видео от Харькова, Мариуполя, Ирпеня, Бучи??? Это уже не фашизм — это крайние нацистские практики!» Ну и добавил полицейским изюма, написав, что отказывается признавать за людей тех, кто «будет поддерживать убийцу Пу и его шоблу».
Процессуальные импровизации сотрудников ЦПЭ после этого продолжились. Начальник лейтенанта Серегина полковник Лазутин решил, что необходимо провести проверку действий адвоката, и назначил лингвистическую экспертизу публикации.
Полномочий на это он не имел.
Во-первых, возбуждение и расследование уголовных дел в отношении лиц, обладающих особым правовым статусом (в рассматриваемом случае — адвоката), равно как и о преступлениях, предусмотренных статьей 207.3 УК, находятся в исключительной компетенции Следственного комитета России. Процессуальная проверка и назначение экспертизы могли быть осуществлены только следователем этого органа и никем более (статья 151 УПК).
Как пример: оперативные уполномоченные МВД не могут проводить проверку об убийстве, совершенном членом Совета Федерации или судьей, не могут опрашивать свидетелей и назначать экспертизы. Основания для этого именно те, что я привел абзацем выше. Да, предварительные проверочные и даже следственные мероприятия, пока непонятно, чья это подследственность, проводить можно. Но как только установлено, что дело не твое, — будь добр, незамедлительно передавай уполномоченному органу.
В случае с Дмитрием Талантовым полицейские изначально и целенаправленно работали с нарушением правил подследственности.
Во-вторых, как и в случае с «Актом осмотра сайта», назначение и проведение экспертизы не входит в перечень оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных законом. Это уголовно-процессуальное мероприятие и могло быть осуществлено исключительно в рамках процессуальной проверки, регламентированной УПК, которая, в свою очередь, была инициирована полицейскими путем направления материалов в Следственный комитет только после проведения описанных мероприятий.
Резюмирую данные о процессуальной составляющей материалов дела.
Оперативные уполномоченные полиции действуют в рамках федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», их полномочия и мероприятия, которые они могут проводить, строго регламентированы. Акта осмотра сайта, назначения и проведения экспертиз в перечне этих мероприятий закон не предусматривает.
В рамках уголовно-процессуального кодекса проводить проверки сведений о преступлениях, предусмотренных статьей 207.3 УК, а также в отношении адвокатов, уполномочены исключительно следователи Следственного комитета. Целенаправленных процессуальных проверочных действий в отношении адвоката сотрудники полиции проводить права не имеют.
Сама материальная часть дела проста и леденяще цинична. Один человек пишет мнение о событии, несколько других считают это мнение (подчеркну, именно мнение, а не сведения), не соответствующим действительности. Отличие высказавшегося от оценивающих одно: у последних есть погоны. Один из последних пишет рапорт, второй назначает экспертизу, третий пишет эксперту справку, что все было не так, как пишут мировые СМИ и международные организации, эксперт подтверждает, что было так, как в справке, следователь возбуждает дело, судья все это верифицирует.
Полиция, Министерство обороны, эксперты, следователи следственного комитета и судьи — это сейчас один узкий круг, даже кружок, члены которого решают, арестовать, осудить или нет.
Хотя о чем я? После осудить ставим точку.
Арест Дмитрия Талантова безусловно повлечет обвинительный приговор.
Вопрос только в виде и тяжести наказания.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции The Moscow Times.
