Ольга Александровна, вы стали печатать на сайте Мосгорсуда все ходатайства и просьбы, которые касаются конкретных дел. Ясно, что такие непроцессуальные обращения — проявление так называемого «телефонного» права. Можно повлиять на решение судей со стороны?
Ольга Егорова: У нас в Москве телефонного права вообще не существует. Я уже устала об этом говорить. Мы первые, кто начал публиковать на своем сайте все внепроцессуальные обращения. Причем мы не просто публикуем эти обращения, но и ответы на них. Кто только не пишет: и депутаты, и уполномоченные по правам, и члены Общественной палаты. С 2011 года мы разместили на сайте десятки таких обращений. Все полагают, что могут так или иначе оказать влияние на суд. Но они глубоко заблуждаются.
Анонимки тоже присылают?
Ольга Егорова: Анонимок, конечно, много. На анонимки я не отвечаю, потому что они без подписи, но иногда принимаю во внимание. Буквально две недели назад пришло анонимное обращение: «у вас слушается в апелляции дело: за его переквалификацию судьи Московского городского суда получат взятку. Учти, Егорова!». Вызываю судей — докладывайте, что там за дело. Выясняется, что по делу, действительно, состоялась переквалификация деяния, и от нее никуда не денешься. Естественно, никаких взяток никто никому не давал. Но, тем не менее, другая сторона таким образом хотела повлиять на исход дела. Знают, что я реагирую на внепроцессуальные обращения. Реагирую быстро и правильно.
Ольга Егорова: Да, есть. Но очень редко. Такой случай в моей практике был больше 10 лет назад.
Что стало с этими судьями?
Ольга Егорова: Ушли в отставку. Поступило открытое письмо, в котором было все расписано: о чем дело, кто, сколько и за что просит. Тогда я не стала сразу принимать решение, подумала: сначала посмотрю, подтвердится то, что написано, или нет. И точно, все так и случилось, как написано в письме. Я собрала оперативное совещание, зачитала это открытое письмо, и сказала, что все материалы направляю в ФСБ. После этого двое судей написали заявление, ушли в отставку, дело направили на пересмотр. Но это было в далеком 2004 году. К сожалению или к радости, я все знаю про своих судей. Когда пишут жалобы на судью, я уже могу себе представить — от него можно такое ожидать или нет. Мы открыты для всех и говорим: приходите и смотрите. У нас нет никаких мыслей и желаний каким-то образом скрыться от общества. Потому что самое страшное, что можно придумать, это когда судьи берут взятки и занимаются фальсификацией. Еще Бальзак говорил: недоверие к суду — это начало процесса разложения общества. За 16 лет, что я руковожу судебной системой Москвы, мы почистили ряды: кто ушел сам, кого выгнала. У нас сейчас очень крепкий и правильный коллектив.
Огромный массив судебных дел связан с водителями. Ситуация со штрафами, которые автомобилисты получали за искусственно созданные ловушки на дорогах, изменилась?
То есть и поругать вам уже некого?
Ольга Егорова: Нет, почему же, недостатки в работе судей тоже есть. На последнем заседании квалификационной коллегии рассматривали материалы в отношении мирового судьи — она неправильно назначала наказания по административным делам. Как итог — судья написала заявление и ушла. Ей сказать было нечего. А все потому, что одному гражданину, который привлекался 20-25 раз в течение года, она назначала штрафы, эти штрафы он не выплачивал. В такой ситуации судье стоило задуматься о лишении водительских прав. И таких дел у нее было много.
Может быть, жалела просто водителей?
Ольга Егорова: Может, хотела облегчить себе жизнь. А может, извините, за этим что-то стоит. Я не знаю, я же не могу к каждому в душу залезть.
Кстати о жалости. В последние годы московские суды все чаще стали отказываться от ареста подследственных, заменяя меру пресечения на несвязанную с отправкой в СИЗО. Эта тенденция сохранилась?
Ольга Егорова: В этом году мы сократили число лиц, взятых под стражу. В продлении ареста тоже стали чаще отказывать. По статистике мы отказали в удовлетворении 10 процентов ходатайств, это порядка 1000 материалов. Кстати, за это нас благодарили не только те, кто не попал в СИЗО, но и руководство ФСИН.
У нас за 9 месяцев 2015 года районные суды удовлетворили 9550 ходатайств о заключении под стражу. При этом в Мосгорсуд обжалованы только 1785 постановлений. Это говорит о том, что порядка 80 процентов согласны с избранной мерой. С продлениями такая же ситуация. Не все ходатайства о продлении суды удовлетворяют. За последние 9 месяцев судьи отказали в продлении срока содержания под стражей 213 человек.
Выросло число постановлений о домашнем аресте. За 9 месяцев мы удовлетворили 486 ходатайств о домашнем аресте. В 252 случаях домашний арест судьи применили, заменяя другую меру пресечения.
Залоги применяются реже. В районные суды поступили 9 ходатайств о залоге, все удовлетворены. И, кроме того, в отношении 21 человека суд заменил стражу или домашний арест на залог.
Ольга Егорова: Нет. Мировые судьи — у них больше всех оправдательных приговоров — за 9 месяцев 2015 года оправдали 109 человек. Мировым судьям за это время поступило 10 754 уголовных дела, осуждено 7075 лиц. Из этих 7 тысяч 5678 сами признали вину, их дела были рассмотрены в особом порядке. Остается 1397 лиц, которых мы судили, и из этого числа 109 было оправдано. Получается, что оправдательные приговоры из числа осужденных, которые вину не признали, составляют у мировых судей почти 8 процентов дел.
В Московском городском суде всегда были оправдательные приговоры, поскольку мы слушаем дела судом присяжных. В этом году присяжными оправдан 1 человек и 15 осуждены.
В районных судах ситуация сложнее. За 9 месяцев 2015 года в районных судах осуждено 16 964 человека. Уголовные дела в отношении 11 603 человек рассмотрены в особом порядке, поскольку те признали свою вину. И из 5361 осужденных, которые вину не признали, оправданы 10 человек, это, конечно, мало. Главное в работе суда, чтобы наши решения, обвинительные или оправдательные приговоры были законными.
Но вот несколько недель назад в Преображенском суде судья вынесла оправдательный приговор. В отношении мужчины возбудили дело по ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса — это причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. По обвинительному заключению подсудимый нанес удары по голове двум потерпевшим молотком-топориком, те от ударов скончались. Судья, рассматривая дела и оценивая доказательства, пришла к выводу, что подсудимый непричастен к преступлению, и оправдала его. А дело направила в следственный отдел для установления лица, причастного к совершению преступления. Пока приговор не вступил в силу, но тем не менее такие случаи в практике судов Москвы имеются.
Так всегда было?
Ольга Егорова: Не всегда. Такая статистика связана и с введением в УПК особого порядка судебного разбирательства. Нужно признать, что не все законодательные нововведения идут на пользу правосудию.
Когда изначально принимали этот закон, я возражала — за свободу могут оговорить кого угодно. Ведь при рассмотрении дела в особом порядке наказание назначается меньше. Вот и получается, что из 17 тысяч осужденных более 11 с половиной тысяч сами признали себя виновными.
А зачастую на показаниях обвиняемого, согласившегося с обвинением, строится обвинение в отношении других соучастников. В итоге следователи плохо составляют обвинительные заключения, не утруждают себя сбором других доказательств, искусственно разъединяют дела и направляют по всем весям в разные суды. Каждый получает в разных судах приговоры якобы с применением принципа преюдиции.
Ничего подобного! Мы же рассматриваем основное дело. Если кто-то из соучастников пошел на сделку со следствием, то, я считаю, нужно направлять дела в суды и рассматривать их одновременно. И пусть уже суд с учетом всех обстоятельств принимает решения и назначает наказание. Тогда уже можно посмотреть, кто кого оговаривает и что в этих делах происходит
Часто приходится возвращать дела?
Ольга Егорова: Да, судьи возвращают много дел. К сожалению, качество предварительного расследования иногда оставляет желать лучшего. Например, мировые судьи за девять месяцев этого года вернули 351 дело из десяти тысяч рассмотренных дел. Районные суды из 18 тысяч дел вернули 691. В Московском городском суде мы в 2014 году вернули 9 дел, а сейчас уже 25. Следователи подписывают бумаги и даже не хотят собирать объективку, то есть доказательства, которые бы объективно подтверждали вину соучастников. А упираются в показания того лица, которое признало вину и заключило сделку со следствием. Когда законодатель такую форму судопроизводства ввел, то, наверное, думал таким образом облегчить нагрузку следствия и судов. А на практике все получилось совсем по-другому.
В целом нагрузка на судей меньше стала?
Ольга Егорова: Нагрузка на судей из года в год растет и нагрузка очень большая.
Например, в месяц на одного мирового судью в Москве сейчас приходится 70 гражданских дел, 3 уголовных дела и 53 дела об административных правонарушениях. Судья районного суда в среднем рассматривает в месяц 44 гражданских дела, 5 уголовных, 17 дел об административных правонарушениях. В Мосгорсуде нагрузка существенная. Надо заметить, что нагрузка на судей административной коллегии растет с немыслимой скоростью — сейчас на судью этой коллегии приходится аж по 144 дела. В целом за 9 месяцев 2015 года в районные суды поступило 18 649 уголовных дел, 202 180 гражданских дела и 64 559 дел об административных правонарушениях. А мировым судьям поступило 309 159 гражданских дел, 10 754 уголовных дела и 212 854 дела об административных правонарушениях. Резко возросло поступление гражданских дел в первую и апелляционные инстанции Мосгорсуда.
На качестве это не сказывается?
Ольга Егорова: На качестве такая нагрузка тоже сказывается. Отмены решений судей у нас есть, и от этого мы никуда не денемся. Но мы регулярно проводим семинары с судьями, готовим обобщения практики, обзоры изменений законодательства, ежегодно проводим научно-практические конференции.
В структуре рассматриваемых дел что-то изменилось с кризисом?
Ольга Егорова: Не скажу, что кризис как-то сильно повлиял на количество совершаемых преступлений или на их характер. Хотя небольшое увеличение уголовных дел есть. Например, незначительно выросло число уголовных дел по фактам корыстных преступлений, но я бы не связывала это с кризисом. Преступления, связанные с наркотиками, остались на том же уровне, а вот дел об убийствах стало поменьше. К сожалению, продолжают брать и давать взятки. За полгода 2015 года уже осуждены 88 человек за получение взятки и 152 — за дачу взятки.
Дача взяток кому? В основном гаишникам, наверное?
Ольга Егорова: Да, в основном сотрудникам ГИБДД и врачам, сотрудникам ФМС и другим госслужащим.
Совсем недавно Басманный суд Москвы удовлетворил ходатайство следствия о заключении под домашний арест заместителя Хамовнического межрайонного прокурора, которая пыталась дать взятку судье Хамовнического суда, однако ей этого не удалось, а ее взяли с поличным. Эта ситуация — хороший урок для всех, кто попытается как-то оказать влияние на московских судей.
Что касается кратных штрафов, насколько их возмещают?
Ольга Егорова: У нас их не так много. Кто-то частями выплачивает штраф — можно обращаться с ходатайством и рассрочить исполнение наказания на определенный период времени. Большинство все-таки не могут заплатить многократные суммы штрафа, поэтому суды заменяют им штраф на лишение свободы. К примеру, Мосгорсуд осудил посредника в даче взятки и назначил ему штраф в пятнадцатикратном размере взятки. Сумма штрафа составила 21 миллион рублей. Но осужденный приговор не исполнял, и судебные приставы-исполнители вышли с представлением о замене штрафа на другое наказание. Представление было удовлетворено, судья заменил наказание на лишение свободы сроком на 8 лет.
Раньше всегда считалось, что прокурор, если просит срок, то дает по максимуму, а оказалось, что московские судьи иногда дают больше, чем просило гособвинение.
Ольга Егорова: Это какое-то обывательское суждение. Изначально существовал принцип, при котором назначает наказание суд. На то он и суд, чтоб выслушать все за и против и назначить наказание по своему внутреннему убеждению. Когда я была народным судьей и слушала уголовные дела, у меня были случаи, и я давала наказание больше, чем просил прокурор. Немного, но были.
Например?
Ольга Егорова: Дерзкое изнасилование. Женщина пошла провожать к метро свою знакомую и уже возвращалась обратно. Была зима, девять часов вечера, подсудимый, можно сказать, с улицы похитил потерпевшую. Настоящий мерзавец — изнасиловал, ножом порезал горло. Чудом не убил. Она, бедная, седая даже стала. Прокурор попросил, по-моему, пять лет, а я дала семь. Потому что я видела все ее переживания: она такой стресс перенесла, заикаться начала. Со мной согласилась вышестоящая инстанция — в то время Московский городской суд, сочтя приговор правильным. Так что, назначение наказания — это всегда внутренняя оценка каждого судьи. Бывает и такое, когда прокурор просит, например, пять лет, а суд назначает два. В соответствии с законом назначает наказание только суд. И никто другой.
Как вы подбираете кадры?
Ольга Егорова: Мы стараемся сами эти кадры воспитывать. Первый резерв — это помощники судей и секретари судебного заседания. Они знают работу системы изнутри, видят все ее трудности и к моменту назначения на должность судьи в целом готовы к профессии. Если секретарь начинает свою работу с хорошим судьей, то уже никогда из судебной системы не уйдет. Молодые сотрудники видят, как судьи работают, и не видят грязи. У меня, слава Богу, хорошие судьи, поэтому многие секретари и помощники остаются и тоже становятся судьями. Сначала мировыми, потом федеральными. А уже из районных судов беру судьями в городской суд. Когда они приходят работать в суд, мы видим, как они работают и растут. Помощниками становятся люди с высшим образованием. Секретарями судебного заседания я беру студентов с четвертого курса института. И, к сожалению, с такой зарплатой при наличии высшего образования мало кто идет работать в суды.
Так и осталось 15 тысяч рублей?
А есть те, кто приходит совсем из другой области: хотим в городской суд?
Ольга Егорова: Есть. У нас, к примеру, трудится судья, которая была юристом, как говорят, в «народном хозяйстве». Работала в банке, потом в правительстве Москвы. При этом она кандидат юридических наук, имеет блестящие характеристики. Очень хорошо сдала экзамены и была назначена судьей в Московский городской суд. Я поручила ей рассматривать гражданские дела — нам тоже нужны высококвалифицированные специалисты в области гражданского права. Но, к сожалению, не все высококвалифицированные специалисты идут в суд, потому что работать в суде сложно.
Вас хвалят вообще? Говорят спасибо?
Ольга Егорова: Конечно. Граждане пишут благодарности, их много, мы все благодарности размещаем на сайте. А некоторые пишут по 20 раз одно и то же, чтобы только процесс выиграть и задобрить судью. Но мы публикуем только то, что люди написали от сердца и говорили: спасибо, ситуация, действительно, изменилась.
Судьям сейчас не угрожают?
Ольга Егорова: Угрожают. Буквально несколько дней назад мне доложили об угрозе судье. Мировой судья рассмотрела дело об административном правонарушении и лишила гражданина водительских прав. Причем гражданин хотел смошенничать, но у него это не получилось, и он на судью обозлился. Нашел где-то ее телефон и начал звонить с угрозами. Она испугалась, но, слава Богу, центр госзащиты сработал оперативно и в этот же день гражданина нашли. Будут возбуждать уголовное дело.
Защита свидетелей часто применяется?
Ольга Егорова: Да, применяем. Вот сейчас, например, свидетель был под госзащитой, потому что дал показания против подсудимых. Их всех осудили, и сейчас госзащита выходит с заявлением об изменении фамилии, возраста, персональных данных свидетеля, данных членов его семьи. Человек будет жить по новым документам.
Вы на днях презентовали новую систему электронного правосудия, которая начнет работать в московских судах в следующем году. Что-то подобное в мире уже существует?
Ольга Егорова: Такого ни у кого и нигде нет. Мы проделали большую работу и в итоге запустили наш проект. Проект по развитию Комплексной информационной системы судов общей юрисдикции города Москвы. В 2014 году у нас в Мосгорсуде состоялось несколько встреч с представителями Международного банка реконструкции и развития. Так вот все они сошлись во мнении, что наш проект и наши достижения пока не имеют аналогов в мире. Мы хотим обеспечить системное взаимодействие судов в Москве, госорганов, граждан и адвокатов. Весь документооборот постепенно переведем в электронный вид. Конечно, сами дела в бумажном виде останутся — другого не позволяет закон, да и здравый смысл. Но с электронными документами или видеозаписями заседаний граждане и адвокаты смогут знакомиться в своем личном кабинете. Со временем, если будут приняты соответствующие нормы, то граждане смогут подавать заявления, иски, ходатайства также через личный кабинет. Мы ускорим обмен информацией между судами и другими ведомствами. Мы рассчитываем, что сократим расходы бюджета, обеспечим для граждан быстрое судопроизводство, а судьям — комфортные условия для работы.
В самом проекте предусмотрено много нововведений: начиная от создания Единого портала судов и заканчивая Центром обработки данных. К тому же за последние годы мы уже сделали немало. И поэтому Международный банк реконструкции и развития согласился на наше участие в проекте. Уже с 2012 года у нас функционирует система аудиовидеопротоколирования. Установлены системы для интернет-трансляций. Когда в 2012 году правительство Москвы построило апелляционный корпус, то в нем сразу же установили новую технику и новые программы. А в 2013 году оборудовали и основное здание, где судьи слушают уголовные дела. В конце 2014 года благодаря Москве построили четыре новых здания для районных судов, они тоже оснащены по последнему слову техники.
С помощью новых систем можно посмотреть, как в реальном времени рассматриваются дела. Все слышно, картинка прекрасная: вот идет допрос свидетеля, сидит судья, участники, стоит свидетель и дает показания.
Процессуально судья предупреждает вначале всех участников процесса, что ведется трансляция?
Ольга Егорова: Да, конечно. В зале установлены потолочные камеры, микрофоны — участникам все видно. Судья предупреждает, что ведется видеопротокол.
Адвокаты могут его истребовать?
Ольга Егорова: Пока мы не выдаем результаты аудиовидеопротоколирования, но используем их в работе. Когда нам поступает апелляционная или кассационная жалоба, то тогда судьи смотрят, как проходило заседание. Если, например, в жалобе указано, что подсудимому не предоставили последнее слово, не дали слово для защиты, то можно в архиве найти видеозапись и тут же посмотреть, проверить довод. Теперь участники процесса ведут себя приличней, заявляют адекватные ходатайства, культурно все обсуждают. И судьи знают, что в любой момент я могу включить видео и посмотреть, как они ведут процесс. Конечно, эта техника ни в коем случае не устанавливается в совещательной комнате — нарушать тайну совещания судьи никто не вправе.
Когда в Бабушкинском суде установили оборудование, как-то летом я включила видео, посмотреть, как идет процесс. Смотрю: на месте гособвинителя сидит молодой парень. Я говорю: это кто такой? — Прокурор. — А почему без формы? Звоню прокурору: почему у тебя сотрудники в суде выступают без формы? Судья сидит в мантии, ей жарко, а прокурор в пляжной рубашке! После этого все стали приходить только в форме.
А как долго эти записи хранятся?
Ольга Егорова: Записи хранятся минимум по полгода, но мы специально ничего не удаляем. У нас есть большое хранилище данных в Мосгорсуде, а сейчас в одном из строящихся зданий судов будет дополнительное хранилище для районных судов. Я думаю, объема хранилищ хватит минимум лет на 15. Не нужно забывать, что технологии все время развиваются, и для хранения больших объемов информации нужны все меньшие носители. Если раньше мы работали с дискетами, то сейчас с картами памяти, на которых помещается в разы больше информации.
Это все защищено от хакерских атак?
Ольга Егорова: Когда мы с 1 августа 2013 года впервые начали слушать дела о защите интеллектуальных прав в сети Интернет, то нам поставили очень серьезные системы защиты. Нам в электронном виде от правообладателя поступает заявление о применении предварительных обеспечительных мер, мы его принимаем, рассматриваем, а решение о временной блокировке страниц направляем в Роскомнадзор. На все это уходит примерно полчаса. Так вот, нас предупредили специалисты, что сайт будут «рушить». И действительно, на нас начались атаки из Америки, Голландии, Японии, Китая. Когда я увидела, что практически весь мир обрушился на наш сайт, и ничего не случилось, сразу стало легче. Теперь мы спокойно рассматриваем все эти дела.
Источник: Российская газета
