Невероятно, но факт: мы тут проследили приключения одного золотого ключика с июля 2008 года по сей день. Ключиком были замкнуты наручники на запястьях некоего предпринимателя, которого семь лет назад повезли в Тверской суд Москвы на избрание меры пресечения — арест, разумеется.
Да конвоиры ключ потеряли, но не растерялись, а нашли где-то болгарку, да ею наручники и срезали. С запястий. Вместе с кожей и сухожилиями. Подозреваемый Олег Сайманов — между прочим, бывший прокурор — просил вызвать сотрудников МЧС, орал и брыкался, дважды терял сознание, но кого это остановит-то? Срезали, а потом другие надели.
Ничего же, руки же не отрезали — пусть спасибо скажет. Кстати, в ИВС, в суд и тюрьму Олег Сайманов попал из больницы.
Материалы дела (№ 1р-2009/861) о неправомерных действиях сотрудников конвойного полка ИВС № 1 ГУВД Москвы были в судах, четыре раза следователи Тверского СУ СК отказывали в возбуждении уголовного дела, так и не найдя причин разбираться со всем этим. Сотрудники конвойного полка (Артюхин и Федотов) не опрошены, никто ничего делать не стал.
Прошло ровно семь лет. За это время Олег Сайманов получил по приговору суда 10 лет, во время процесса держал сухую голодовку, осталась пачка карт вызовов к нему в суд «скорой» толщиной в указательный палец среднестатистического прапорщика. Сидел Олег в Бутырке вместе с Сергеем Магнитским, даже получил там от тех же врачей все тот же диагноз — панкреатит, потом выступал свидетелем на процессе над бутырской медициной, который, как известно, закончился фактической победой тюремных нравов над законом и здравым смыслом. Потом Олег Сайманов был этапирован для отбывания наказания под Нижний Новгород, оттуда — на поселок в Коми. Две недели назад вышел по УДО — в основном потому, что измучил УФСИН и прокуратуру Коми жалобами, его было легче отпустить, чем все время проводить проверки и отписываться. С руками до сих пор проблемы: сухожилия повреждены, идет спаечный процесс, сопровождается все это болевым синдромом.
Вот передо мной сидят его родители, Клавдия Ивановна и Борис Михайлович, оба врачи, Борис Михайлович — кандидат наук. Вот они достают папки с медицинскими документами сына, свои жалобы и ответы на них. Нет, они вовсе не проклинают все на свете: хвалят, например, нынешнее медицинское руководство ФСИН (оно недавно практически целиком сменилось), довольны изменениями последних полутора лет, когда тюремная медицина стала подчиняться не начальникам учреждений непосредственно, а ФСИН, — это хорошо, стало заметно лучше, говорят они. Они тоже были свидетелями на процессе над тюремными врачами после смерти Сергея Магнитского, у них проводилась выемка документов, они все прошли. Так что хоть какие-то изменения в тюремной медицине — это в том числе и их заслуга.
Клавдия Ивановна и Борис Михайлович рассказывают о взятках, которые да, им пришлось давать. В основном по медицине, в основном за выдачу справок — то 10 тысяч, то 30 тысяч. Про бутырского доктора Литвинову, которая была под судом, проходила по делу Магнитского, да попала под медведевскую либерализацию, потом истек срок давности, и ее с миром отпустили. А ее начальника, доктора Кратова, так и вовсе оправдали.
Рассказывают два доктора, два пожилых и заслуженных человека, о том, как следователь вымогал у них взятку. Борис Михайлович даже записал это на телефон: следователь Ермолаев (кстати, зять первого зама тогдашнего главы ГСУ по Москве Александра Ермолаева, молодой следователь взял фамилию жены, то есть тестя) обещает утяжелить дело Олега Сайманова, добавив туда 18 эпизодов, если его родители не передадут ему, Ермолаеву, квартиру на улице Дубровка. Нет, не передали квартиру. Да, добавили 18 эпизодов. Жаловались, писали, говорили, предупреждали? Да, конечно. Заинтересовало это кого-то? Нет, конечно.
У Клавдии Ивановны и Бориса Михайловича все уже закончилось, вот он, их сын, уже на свободе и занимается делом, и помогает другим. Уж казалось бы, все можно забыть как страшный сон. Но они молодцы, они не забудут.
Они хранят документы, работают с правозащитниками, общаются с журналистами и продолжают писать, добиваться справедливости и хоть какого-то морального удовлетворения. Вот для чего, казалось бы? А для того, чтобы других не хватали из больниц, не распиливали им наручники вместе с руками болгаркой, чтобы у других не вымогали квартиры, деньги и вообще все: я знаю несколько случаев, когда следователи (часто вместе с адвокатами-разводчиками) заставляли семью своего подозреваемого отдать все, потом взять кредит и отдать его тоже, после чего умывали руки и в упор не узнавали своих «клиентов». Один адвокат, тоже бывший прокурор, сказал мне однажды: «Сейчас силовики делятся на порядочных и непорядочных исходя из того, делают они обещанное или не делают, а берут все». Впрочем, сам он тоже вскоре сел — был посредником при «заносе», а следователю показалось, что не все донес.
…Дело Олега Сайманова уже, в общем, закончено. Все его участники — и с силовой, и с медицинской стороны — считают, что после сотен отказов, жалоб и снова отказов их уже никто не потревожит и можно потрошить новых.
Источник: Новая газета
