Красивое русское слово «посад» означает населенную местность за пределами кремля или детинца, и старинных городов с добавлением «посад» у нас много: Павловский Посад, Мариинский Посад, Матрёнин Посад, Сергиев Посад…
Город Сергиев Посад, где Лавра и резиденция патриарха, ну уж и вовсе всем известен, особенно если ты подмосковный следователь. А вот теперь представьте, что следователь берет паспорт свидетеля, потом другого, потом понятых, смотрит в эти паспорта и записывает в бумагу: «место регистрации — Сергиев Пассат». А преступление произошло как раз «в Сергиево-Пассатском районе». «Пассат» — это автомобиль системы «Фольксваген», а Посад — русский город. Но можно ли себе представить, что следователь действительно видел паспорта жителей Сергиева Посада и окрестностей? Или что он знает о существовании Сергиева Посада?
Это было бы ужасно смешно, если б речь не шла об уголовном деле. Эти свидетели и эти понятые (понятые, впрочем, прописаны в несуществующих местах и поименованы несуществующими фамилиями) обвиняют парня в разбойном нападении. У его адвоката в руках стопроцентное алиби его подзащитного, который был в это время в другой стране: вот совершенные лично им банковские операции, вот проездные документы, а вот справка из МВД другой страны: да, был у нас. Знаете, сколько длится расследование этого дела? Это наш рекорд — с 2008 года. Парень все это время под подпиской о невыезде, периодически его закрывают в тюрьму, потом выпускают, и так без конца. Приговора не было.
Впрочем, эпизода с загадочным русским городом Пассатом оказалось недостаточно. Второй начал развиваться «параллейно» (так написано в материалах уголовного дела). Нет, все же процитирую до конца: «параллейно Шоссу Интузиастов» в Москве наш герой совершил еще одно преступление, вот у нас есть даже паспорт свидетеля, который живет на Шоссе Интузиастов. И «интузиасты» видели, как он украл еще две с половиной тысячи велосипедов. Так и хочется добавить: сел на них и скрылся в неизвестном направлении.
Про обвиняемого Игоря Луконина я писала в «Новой»: сахалинский рыбак, хороший парень, семья в Череповце, и вот он давным-давно, на свою голову, проезжал после путины по разным своим делам по Подмосковью. Ну и все, попал. С тех пор он здесь под подпиской, потому что обвиняется во многих грехах: и велосипеды украл, и еще что-то там грабанул.
Из-за чего все это на него свалилось? Да не из-за чего, обычные семейные дела, к которым Игорь Луконин к тому же никакого отношения не имеет. Брат и сестра делят дом и землю. Сестра проживает в гражданском браке с милицейским осведомителем, он и двигает эту историю, обвиняя брата своей жены в дурацком хищении велосипедов, — ему нужно убрать его из дома, а заодно списать на хищение собственное фактические банкротство, ибо компании, имеющие к нему отношение, много уже кому должны. А Игорь с ними всеми знаком и взят для утяжеления обвинения: «по предварительному сговору, группой лиц…» Это квалифицирующий признак — группа, дело известное и надежное.
За то время, что Игорь обретается в Подмосковье, вырос без отца сын, умерла мама Игоря — его не отпустили на похороны, семья не может к нему приехать, потому что парализовало тетку, надо ухаживать. Хотя и хорошее тоже случилось — как самое хорошее, что бывает в нашей жизни: ту статью в «Новой» прочитала Ирина Ясина, известный общественный деятель и вообще подвижница. Она привела в «Русь Сидящую», которая этим делом занимается, адвоката Веру Гончарову. И Вера занялась этим делом так, как дай-то всем адвокатам заниматься. Столько всего она раскопала, что ни в сказке сказать… И подписи одного и того же свидетеля на разных листах одного и того же тома разные, и понятых не существует, и упомянутых юридических лиц нет в природе, и вещдоки куда-то делись, и страницы уголовного дела, которые были откопированы несколько лет назад, не соответствуют тому, что там есть сейчас, и много еще чего — это помимо процессуальных нарушений и алиби у подзащитного Игоря Луконина.
Вот Вера Гончарова пишет генпрокурору Юрию Чайке: «Убедительно прошу Вас вмешаться и взять под контроль Генеральной прокуратуры невероятное по масштабам фальсификаций и халатного отношения к производству предварительного следствия уголовное дело № 68285». И с ней нельзя не согласиться — мы в «Руси Сидящей» тоже видали виды, но вот это дело просто невероятное.
Конечно, давно бы надо дело закрыть — но как тогда оправдать весь этот коллектив следователей и прокуроров, которые с 2008 года получают зарплату, что-то там расследуют в городе Пассате «параллейно Шоссу Интузиастов», опрашивают несуществующих людей, покрывая грехи предыдущей партии коллег? Это ж сколько сил и денег государственных истрачено, нельзя же теперь все просто взять и отменить. Получается, что тогда надо дело открывать по фальсификации доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности (ст. 303 УК РФ). А это, между прочим, до семи лет на душу следственного населения.
Круг замыкается, и что со всем этим делать — непонятно. Впрочем, Игорь — сахалинский рыбак с очень крепкой психикой — уже определил для себя, что он будет делать. Нет-нет, никакого вреда другим он наносить не собирается. Но то, что он собирается сделать, мы знаем, знает и семья. И это, конечно, чудовищный груз: знать о намерениях и не иметь права о них говорить. Дорогие товарищи следователи, прокуроры и судьи: а вот в этот безумный раз — нельзя ли попробовать по-честному, по совести? Груз-то в итоге это ваш. С 2008 года ваш — не берите на душу лишнего греха, вам и так хватает.
Источник: Новая газета
