Еще пару лет назад никого нельзя было удивить тем, что решения КС не исполняются годами, хотя по закону на это отводилось три месяца. В 2012 году министр юстиции Александр Коновалов, выступая в Совете Федерации сетовал на то, что «из 121 решения КС с 1992 года по состоянию на 8 июня было реализовано 70 решений и 51 решение требует принятия нормативных правовых актов». Спустя пару месяцев недовольство сроками выпуска подзаконных актов по решениям КС высказал и премьер Дмитрий Медвеев, назвав «безобразием» работу кабмина. Сенатор Алексей Александров даже озвучивал идею об ответственности для нерасторопных чиновников, отмечая, что «неисполнение каждого конкретного решения КС – это плохо, но принципиально хуже то, что у кого-то создается впечатление, что это можно делать». Вскоре парламент увеличил до полугода срок, отведенный Белому дому на внесение в Госдуму законопроектов, направленных на исполнение решений КС, а депутаты получили право не дожидаться чиновников и самостоятельно инициировать такие изменения. Однако идея об ответственности за несвоевременное исполнение предписаний КС так и не была реализована, как и не был установлен срок для рассмотрения таких законопроектов Госдумой – он никак не ограничен.
Результат – в копилке законодателя все еще есть неисполненные предписания КС: на апрель 2015 года их было 36, из них 17 относятся к 2014-2015 годам, пять – к 2013-му, а самый ранний – к 2004 году. Однако КС не драматизирует ситуацию и наоборот радуется положительной динамике и тому, что «механизм исполнения [его] решений в сфере нормотворческой деятельности в целом эффективно функционирует», а «по вопросам исполнения решений обеспечивается необходимое тесное взаимодействие практически со всеми структурами, включенными в процесс правового регулирования».
Но оказалось, если в рядах чиновников и законодателей согласия нет, то и решение КС исполнено не будет. Вероятно, судьи высшего суда об этом догадывались, когда в декабре 2014-го отвели законодателю полгода на исправление уголовной статьи о «предпринимательском» мошенничестве (ст.159.4), и впервые в истории уточнили: строго шесть месяцев, не успеете – статья прекратит существование. Полгода срок немаленький, ни правительство, ни депутаты не спешили вносить в Госдуму проект. Задача осложнялась тем, что законодатель оказался между двух огней: решением КС и поручением президента Владимира Путина. КС был недоволен существующими преференциями для нарушивших закон бизнесменов: мошенничество в «крупном и особо крупном» размере для них начинается с суммы в шесть раз более высокой, чем для «обычных» мошенников по ст. 159 УК (6 млн руб. против 1 млн руб.), но предполагает вдвое более мягкое наказание (пять лет лишения свободы против 10). Путин же в апреле потребовал от заинтересованных ведомств не просто к 1 июня «принять меры по исполнению постановления» КС, но еще и «снизить санкции, предусмотренные УК».
В мае, когда молчать уже было просто неприлично, глава думского комитета по законодательству, единоросс Павел Крашенинников и его коллега по фракции Рафаэль Марданшин внесли в Госдуму проект корректив в УК. Он уменьшал с шести до пяти лет максимальный срок лишения свободы за обычное мошенничество с использованием служебного положения и в крупном размере (ч. 3 ст. 159 УК), а заодно увеличивал с пяти до шести лет максимальный срок лишения свободы за предпринимательское мошенничество в особо крупном размере (ч. 3 ст. 159.4 УК). После такой корректировки ст. 159 и 159.4 стали бы сопоставимыми по степени тяжести, и требования КС и президента были бы исполнены.
Дальше первого чтения дело не пошло – предложенный вариант не устроил правительство, а его поправки – депутатов. Тут-то и возникла дискуссия, для которой, как говорят и нередко демонстрирует практика, Госдума не место. С Охотного ряда последовали сообщения о том, кто и на сколько предлагает смягчить/ужесточить санкции за «обычное» и «предпринимательское» мошенничество (ст.159 и 159.4 УК). Но результата не было. О «компромиссном» варианте, отправленном в правительство, стало известно 17 июня, когда ст.159.4 УК уже не действовала. Источник «Право.Ru» рассказывал о том, что поправки предусматривают снижение с шести до пяти лет срока максимального наказания для попавшихся на «обычном» мошенничестве в крупном размере. Кроме того, УК дополняется ст.159.7, которая, по сути, воспроизводит действовавшую ранее ст.159.4 «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности», но с трех до пяти лет заключения увеличивалось максимальное наказание за такие деяния в крупном размере (ч.2), а штраф с 1 млн до 1,5 млн руб. За особо крупное «предпринимательское» мошенничество авторы поправок соглашались увеличить штраф с 1,5 до 3 млн руб., а предельный срок лишения свободы – с пяти до шести лет.
Однако до сих пор согласованного варианта нет. Это вчера подтвердил «Право.Ru» Рафаэль Марданшин. Он надеется, что компромисс будет достигнут в ближайшее время – к началу осенней сессии Госдумы.
Пока же уголовные дела о мошенничестве для предпринимателей могут возбуждаться по обычной 159-й УК («Мошенничество»), которая серьезно отличается от существовавшей ранее «предпринимательской» статьи в определении определении размера крупного (от 1,5 до 6 млн руб.) и особо крупного ущерба (от 6 млн руб.). Для предпринимателей крупным считался причиненный ущерб в 1,5-6 млн руб., тогда как для граждан 250 000 руб. – 1 млн руб., соответственно особо крупным был ущерб сверх этих сумм. Кроме того, санкции за «рядовое» мошенничество в УК выше, чем ранее существовавшие за «предпринимательское»: например, за особо крупный предприниматель мог отделаться пятью годами колонии, а теперь ему будут грозить 10 лет заключения.
Член Совета Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант, который в последние годы стал известен в качестве адвоката бывшего главного акционера НК «ЮКОС» Михаила Ходорковского, ранее говорил «Право.Ru, что если снова появится так называемая статья о «предпринимательском мошенничестве» и это деяние будет подпадать под ее признаки, значит, можно будет переквалифицировать дела.
Источник: Право.ру
