Руслан Вахапов
Руслан Вахапов сидел в пыточной колонии №1 по Ярославской области пять с половиной лет. Его осудили в 2012 году по ст. 135 УК РФ (совершение развратных действий в отношении несовершеннолетних) на семь с половиной лет строгого режима. По версии следствия, развратные действия заключались в том, что он справлял нужду на обочине дороги, и его увидели три несовершеннолетние девочки. В суде защита Руслана доказала, что свидетельские показания были сфальсифицированы, но это лишь снизило срок наказания на два года. В апреле 2017 года Вахапов рассказал, что его, фигуранта «болотного дела» Ивана Непомнящих и еще одного заключенного Евгения Макарова жестоко избивают сотрудники колонии. Во ФСИН эту информация опровергли, однако начальник ИК-1 Александр Чирва был уволен. Руслану активно помогал фонд «Общественный вердикт», именно благодаря юристам фонда 20 июля 2018 года в «Новой газете» была опубликовала видеозапись, на которой сотрудники колонии № 1 по Ярославской области избивают Евгения Макарова. Так начались многочисленные проверки, 17 сотрудников колонии были отстранены от работы, по делу об избиении заключенного задержали 12 человек. Руслан вышел на свободу в июне 2018 года, а 1 августа стал координатором «Руси Сидящей» в Ярославле.
Руслан Вахапов рассказал о том, как он сидел в ИК-1 по Ярославской области, и как и за что бьют заключенных.
Руслан Вахапов
Ты сидел в пыточной колонии и не по самой, скажем так, приемлемой статье. Как к тебе относились заключенные?
Сначала с недоверием. Потом, наверное, спустя неделю, с сочувствием и пониманием.
Почему с сочувствием?
У меня на руках был приговор. Бывалые зеки, читая его, смеялись и говорили, что меня «переехал» Следственный комитет. Потому что мы доказали в суде, что у меня в деле сфальсифицированные первоначальные допросы потерпевших. То есть все уголовное дело построено на сфальсифицированных доказательствах.
Пытались ли сотрудники ФСИН использовать твою статью против тебя?
Неоднократно. Практически постоянно, когда меня поддерживали лица криминальной направленности, сотрудники колонии говорили им, что я маньяк-извращенец, это стрёмно, и, мол, как это вы можете его поддерживать.
В чем тебя поддерживали эти лица криминальной направленности?
Я всегда говорю то, что думаю. Я сейчас говорю с вами про колонию, и мне очень тяжело подбирать слова, чтобы не попасть под статью об экстремизме, терроризме или какую-то ещё. Если я говорю, что они (сотрудники колонии – прим.ред.) воруют, значит, они воруют. Если мне положено два раза в неделю ходить мыться, я всегда об этом заявлял. Если мне положены яйца, молоко, макароны, я об этом тоже заявлял. Естественно, сотрудникам колонии это не нравится, и они пытаются оказать давление, чтобы я заткнулся. Изначально, когда я приехал в лагерь, я заступался за каждого заключенного. Я всегда мониторил, что происходит в лагерях — не только у нас, но и по всему управлению. Это не сложно, есть телефон.
Заступался как? В какой ситуации?
Например, сотрудники колонии избили инвалида 3-ей группы, сломали ключицу. Я предпринимал какие-то действия, писал заявление в прокуратуру, звонил в прокуратуру. После чего меня сначала сажали в штрафной изолятор, потом некоторые осуждённые пытались оказать на меня давление и объяснить, что «за себя лично, за своё, если тебя избили, пиши, за всех остальных — не пиши».
«За себя пиши, за других — не пиши». Это личная позиция заключённых или эту позицию им навязывали сотрудники ФСИН?
Это позиция сотрудников ФСИН, скорее всего. Есть просто лица, которые, даже находясь в статусе осуждённых, близко общаются с сотрудниками ФСИН, может, зависят от них каким-то образом: сотовый телефон, джинсы, наркотики получают. И эти заключенные диктуют остальным свою позицию.
Руслан Вахапов
Когда у тебя начались разногласия с сотрудниками ФСИН?
В СИЗО у меня разногласий не было. Первые проблемы с сотрудниками ФСИН у меня возникли по приезде в колонию. 4 сентября 2013 года меня на этапе избили.
Били всех или только тебя?
Я могу сказать только за себя, потому что других осуждённых я в той комнате, где меня били, не наблюдал. Меня били дубинками два сотрудника — слава богу, не деревянными киянками. Я тут же заявил, что я застрахован, у меня была страховка от побоев сотрудниками исправительных учреждений.
Что за страховка? Как она оформляется?
Я уже не помню, как организация называется, но у меня в деле первым листом лежала страховка.
Справка: Страховки от побоев в исправительных учреждениях продавала организация Владимира Осечкина «Гулагу.нет». Силы подобные страховки не имели ни тогда, ни сейчас. Такое страхование в колонии фактически невозможно, как минимум потому что ни один страховой агент не сможет попасть ИУ к осужденному, чтобы удостовериться в наступлении страхового случая. Всероссийский союз страховщиков также утверждает, что подобное страхование невозможно.
И что даёт эта страховка?
Ничего. В тот момент это было просто психологическое воздействие
В ИК-1 бить тех, кто приезжает по этапу, это в порядке вещей?
Ну, с 2013 по 2018 год мелкие избиения, такие как дубинкой ударить, подзатыльник дать — это практически каждый этап. Очень мало этапов, на которых говорят «будьте любезны». Почему этапы «будьте любезны» происходят? Потому что Вахапов пожаловался, пошли проверки. Тогда этапы идут нормально. Когда проверки прошли, избиения снова начинаются. Как только человек начал заявлять о своих правах, говорить «Вы не имеете права бить» или ещё что-то, его уже забивают, как следует. То есть при въезде в колонию тебе объясняют, что ты скотина.
Как часто после такого этапа заключённые заявляют о своих правах?
В последнее время очень редко. Они приезжают сломленные духом уже из СИЗО.
Их прессуют уже в СИЗО?
Да, и в ярославском СИЗО, и в рыбинском СИЗО тоже. Очень много сообщений о том, что еженедельно выделяется один день, в который происходит просто экзекуция всего СИЗО.
ИК-1 по Ярославской области
Почему тебя избили на этапе? Ты приехал, тебя просто завели в комнату и избили или что-то перед этим произошло?
После полного обыска — тоже в комнате воспитательных работ – сотрудники зацепились за статью, началась словесная перепалка. Я начал говорить о своих правах, мне сказали: «Ты умный? Ну, сейчас». Меня положили на парту, один сотрудник держал, второй – бил, пытались бить по задней точке дубинками.
Почему по задней точке?
Во-первых, нет синяков на лице. Во-вторых, человек очень долго от этого страдает. То есть ни присесть, ни в туалет нормально сходить, ни лечь. Опять же, если тебе отобьют копчик, ты останешься инвалидом на всю жизнь. С нами сидел осужденный один, его избили сотрудники киянкой, и у него обе ягодицы выпали, то есть раны вообще не заживают, вместо ягодиц — язвы.
Как ещё истязают в колонии?
Бьют током. Так Женю Макарова били. Прямо к телу ток не проводят — чтобы ожогов не было. Тебя обливают водой и проводят разряд тока. Тебя корежит, мышцы сокращаются, зубы сводит. А следов нет. Есть еще пакет. Это стандартное, в любом ИВС-е (ИВС – изолятор временного содержания, в который помещают подозреваемых в совершении преступления – прим.ред.) так делают: пакет на голову надевают, и ты не можешь дышать. А еще у нас последнее ноу-хау было: Ефремов Сергей Сергеевич так делал (опероуполномоченный Сергей Ефремов был арестован по делу о пытках в ИК-1 по Ярославской области – прим.ред.). Тебе завязывают рот махровым полотенцем и льют воду. То есть ты вдыхаешь воздух вместе с водой. И ты вроде и захлёбываешься, и задыхаешься. И тебя охватывает просто дикий ужас. Чирва Александр Иванович, позапрошлый начальник колонии, — он как раз был уволен после того, как нас год назад сильно избили — не брезговал, практиковал лично. Например, осуждённый попадался с каким-то нарушением, с этого осуждённого снимали обувь, сажали его на стул, пятки кверху и Чирва делал морковку из махрового полотенца и сам лично сбивал ему пятки. Так делается, чтобы человек не мог ходить — только на носочках. И даже если сейчас меня обвинят в лжесвидетельствовании, я приведу тех людей, которых он бил.
На видео, опубликованном в Новой газете, избивают Женю Макарова. Можешь оценить жестокость избиения для этой колонии по шкале от 1 до 5?
Это где-то 3,5. Бывает намного хуже.
За что бьют?
За то, что жалуешься. За любую провинность. Начиная с того, что ты, например, закурил в неположенном месте и заканчивая любым неповиновением. Просто плохое настроение, не так посмотрел, не поздоровался. Меня, например, один раз били за то, что у меня куртка была, как у всех, но я ее заузил, перешил бока, чтобы не дуло. И добавил внутрь ещё одну куртку. То есть она у меня потолще была. Сотруднику это не понравилось: порча имущества, постановление. Хотя я ее улучшил. И я сотруднику сказал: «Вы у меня зимой забираете куртку. Дайте мне другую». Он мне ответил: «Нет, ты эту порвал, теперь ищи куртку, где хочешь. И я ему куртку не отдавал. За это меня избили.
Руслан Вахапов
Можешь примерно сказать, сколько раз тебя били?
Думаю, что-то ближе к сотне. Только спецназ, который приходит раз в полгода, это уже, получается, 10 раз. Плюс там при Чирве спецназ приходил каждые две недели. Плюс нас ещё били сами сотрудники колонии. Плюс были внештатные ситуации.
Тебя избили, как только ты приехал в колонию. Какие были первые мысли?
Я был готов к этому. Меня изначально предупредили, что в этой колонии бьют и бьют сильно. Я ехал в лагерь и знал, что меня изобьют. Ты к этому потом просто привыкаешь. Вот, например, при Чирве часто заходил спецназ и бил нас. Первый раз зашли избили – адреналин: идут крепенькие ребята с щитами, в масках. Ну, перевернули, помяли, побили, ушли. Второй раз пришли побили – да, адреналин. В третий раз – я уже стою на окне, говорю: «Что-то какая-то тишина такая, странно». Прям чувствую, что-то не то. Беру зеркало, в окно высовываю: «О! Маски заходят, по ходу, нас бить будут». Все спокойно встали, собрались, оделись и стоим в нарды играем за столом. Ну а что. Ну ноги отобьют. У меня вот ноги только сейчас отошли, черные пятна с лодыжек вообще не сходили – это так на растяжку ставили. А еще в 2015 году меня побили сильно. У меня ноги в штаны от робы не пролезали. А прокурор пришел, фотографирует, спрашивает: «Будешь заявление писать?» А нам пообещали разрешить телефон, если я жалобу не напишу. И я говорю: «Нет». И у нас за мои ноги фактически полгода телефон был в помещении камерного типа. Но я звонил только маме и жене и ни в коем случае не должен был говорить, что меня побили. То есть наши же избиения использовались сотрудниками. Сегодня меня избили, я написал заявление, завтра приходит какой-нибудь осуждённый и говорит: «Забери заявление, нам дадут за это чайник». Опять-таки, чтобы все получили хоть какое-то послабление, мне приходилось уступать.
То есть это было твое решение? Ты мог бы и не забирать заявление?
Ну, для меня это было опасно. Потому что мнение большинства преобладает над мнением одного человека.
Как ты думаешь, почему сотрудники колонии так истязают заключённых? Они так борются с комплексами, самоутверждаются?
Все по-разному. Кто-то действительно самоутверждается. А есть сотрудники, которые, наоборот: вот он по званию прапорщик, но он себя ведет, как офицер, спокойно, ему ничего от нас не надо. Он говорит: «Есть режим – выполняй. Я то, что тебе должен, тебе дам». А есть, например, большая звезда, и он ведет себя вообще неадекватно.
Большая звезда?
Ну, майоры, начальники всякие. С таким невозможно разговаривать. Сегодня он дает тебе слово, завтра говорит — я тебе ничего не обещал.
Сотрудники колонии все местные? Или из Ярославля?
В основном, местные, из Ярославля мало. Подбор сотрудников интересный. Например, бывший гаишник, его уволили за взятки. Или бывший участковый, которого уволили еще за что-то.
То есть зона, как помойка, получается.
Если говорить прямым текстом, то да.
Когда ушел Чирва, через некоторое время пришел новый начальник Николаев. И он просил не шуметь, не поднимать информационную волну, дать ему время на то, чтобы осмотреться. Вот он осмотрелся, при нем тогда что-то изменилось?
Он самоустранился, потому что он понял, что ничего сделать не сможет.
Почему?
Во-первых, в лагере, именно в этом лагере, испокон веков был семейный подряд. В лагере работают три семьи. Одна семья в промзоне, другая семья столовой занимается, третья — жилой зоной. И у них есть негласная договоренность, что они в дела друг друга не вмешиваются. Там очень много родственников. Например, три брата, фамилии разные: один начальник промзоны, второй – начальник котельной, третий – главный энергетик. То есть у них там все нормально, но отопления в зоне нет, воды горячей нет.
Но при Николаеве вас не били?
Били. Не меня, Макарова избили. Вот это видео – это при Николаеве.
Это было с его санкции или это инициатива сотрудников?
Это не могло быть инициативой рядовых сотрудников. Такие избиения происходят только с одобрения как минимум старшего оперативника. А так – я не исключаю, что это было одобрено и управлением. На тот момент мы находились под защитой ЕСПЧ, по нам были приняты срочные меры. То есть Макарова, даже если бы он там каждому сотруднику плюнул на голову, не тронули бы без указания. То есть постановление ЕСПЧ никак не отражаются на нашей жизни. Это видео было снято сразу после этих мер, принятых ЕСПЧ. Причем избили еще сильнее, чем обычно. Сами сотрудники говорят: «Да нам ***** на вашу Европу. Она где? А мы где?»
Как думаешь, замнут в итоге это дело?
Нет, не замнут. Просто сольют всех. Опять-таки сольют пехоту — ну, простых смертных.
Ты можешь в толпе людей выделить человека и точно сказать: «Он сотрудник полиции, ФСИН-овец»?
Могу.
Как?
По взгляду. В нем опасность, это такой взгляд голодной собаки, которая хочет от тебя урвать кусок. Шакалий взгляд. Знаете, как называют сотрудников ИК-1? Я детям когда рассказывал, они упали, смеялись. Очко шакала. Потому что самое грязное место и ещё и шакала. До какой степени нужно быть *******, чтобы тебя так называли. Валя-Гад, Толя-Член, Стриптизер. Вот этот Руслан Андреевич [Цветков], которого арестовали — Вера Брежнева. Потому что он ведёт себя, как женщина, обидчивый.
В зоне сидят часто далеко не ангелы. Кто хуже – заключенные или сотрудники колонии?
Здесь баланс. Если зеков становится больше, то, как правило, они и бывают хуже.
То есть, например, у нас самое большое количество зеков было в 2013-2014 годах, нас тогда было 1500 человек. Были такие случаи, когда люди спали в две смены, на одной кровати вдвоем жили. И контингент подобрался неуправляемый. В итоге система сработала, перестали везти в эту колонию осужденных, численность снизилась до 800 человек. И вот вы видите, что происходит. Теперь стали хуже сотрудники, критическая масса перевесила.
Руслан Вахапов
Как настроены заключенные – до публикации этого видео и сейчас. Они готовы бороться за свои права?
Никто не будет бороться. Во-первых, никто не знает свои права.
Ну ты же знал.
Я читал. А таких, которые читают, единицы.
Почему?
Ну, людям, которые сидят по ст. 159 УК (мошенничество) — то есть более менее образованным, — им проще договориться и сидеть на какой-то облегченке (облегченные условия содержания – прим.ред.) и через два-три года уходить по УДО, заплатив миллион рублей. А вся остальная масса – наркоманы, мелкие воришки – они просто глупые. Я сидел с человеком, который не мог написать свое имя. И таких много.
Что тебе дала тюрьма?
Хорошие знакомства. Больше ничего.
Если бы ты сейчас мог все изменить, что бы изменил?
В принципе ничего.
То есть ты бы остановился тогда, на той дороге, и вышел бы из машины?
Нет, ну если так далеко смотреть, то, конечно, не стал бы останавливаться. Потому что пять с половиной лет убиты, выкинуты, потеряны. Конечно, есть знакомства, которые я бы не получил, находясь на воле. Но я бы пошел совсем другим путем, в другую сторону. И шагал бы намного шире, чем сейчас. Зато я снял розовые очки, понимаю, что творится в мире, в стране. Любая колония – это отражение того, что творится в государстве. Колония –это микрогосударство. То есть если у нас в колонии казнокрадство, избиения, значит, то же самое происходит в стране. У нас в лагере бардак был полнейший, у нас сотрудники торговали наркотиками, связью, вещи заносили. Значит, то же и в стране.
Были ли мысли «все, я больше не могу»? Думал о самоубийстве?
Нет, такого не было. Это на нашем сленге называется «перегорел». Нет, ну руки, конечно, опускались. Когда ты делаешь что-то – не для себя, а для всех, а отдачи никакой нет. То есть ты им помогаешь, а тебя в итоге еще и негодяем выставляют. В такие моменты руки опускаются. Но пять с половиной лет научили тому, что вот махнул на это рукой и пошел дальше.
Светлана Осипова
