Арина Родина обратилась ко мне в сентябре — она призналась, что совершила экономическое преступление. Мы приняли решение пойти в полицию и написать явку с повинной. Раньше она не скрывалась, просто решила признаться в содеянном. Арине 41 год, она страдает гипертонической болезнью второй стадии. У нее трое детей. Старшая — совершеннолетняя, но Арина оплачивает ее обучение в университете, второму девять лет, а младшему полтора года. Мама Арины пенсионного возраста, за ней нужно ухаживать.
Мы пришли в УВД 17 сентября, Арина написала оперуполномоченному явку с повинной. Следующий визит к следователю состоялся 19 сентября, мы пробыли в УВД с 11 утра до 10 вечера. Арине избрали меру пресечения в качестве подписки о невыезде, она подписала постановление, что обязуется являться по первому вызову следователя. Ей предъявили обвинение по ч.4 ст 159 («Мошенничество, совершенное организованной группой либо в особо крупном размере»). Последний раз встреча со следователем состоялась 21 сентября. Очная ставка закончилась где-то в 16:40, после этого нас попросили подождать. Через два часа мы зашли в кабинет, следователь заявила, что она Арину прямо сейчас задерживает.
На все мои ходатайства, чтобы нас ознакомили с постановлением о задержании, говорили, что ознакомят только в суде. После того, как сказали о задержании, Арина потеряла сознание. Никто из сотрудников органов не среагировал. Я сама тащила ее на диван, говорю: «Что вы стоите, вызовите скорую». Врачи подтвердили, что Арине сейчас необходим покой, и желательно, чтобы она находилась дома, то есть следственные действия в тот момент нужно было приостановить. Когда врачи уехали, я заметила, что у Арины перекосило лицо и угол губы неестественно опустился. Написала ходатайство, чтобы скорую вызвали повторно.
Пока врачи были в пути, следователь начала допытываться, будем ли мы подписывать протокол. Понятно, что в таком состоянии Арину было глупо даже спрашивать, она не могла даже отвечать. Вдруг следователь вызвала девушку-оперуполномоченного и двух понятных. Арина была в сознании, но это чисто номинально — она просто иногда издавала какие-то звуки. Полицейские начали снимать с нее куртку и смотреть, что у нее в карманах в штанах. Мне заявили, что это личный досмотр. Я говорю, какой еще личный досмотр, если даже фамилии понятных не записали никуда. Мне следователь говорит: «Ну она же пьяна». Я начала спрашивать, с чего вдруг она пьяна, если у нее давление поднялось, если скорая приезжала. Понятые и оперуполномоченная услышали все, что у нас происходило, и отказались от проведения досмотра.
Вторая группа медиков подтвердила все то, что сказали первые. Но это не остановило полицейских, Арину доставили в ОВД ЮЗАО. Туда подъехали родственники, но им не дали передать даже теплые вещи. Мою подзащитную полтора часа держали в полицейской машине, а потом у нее началась аллергия на таблетки. Не знаю, какие препараты ей дал доктор — буду делать запрос. Сотрудники ИВС говорят мне, что состояние у нее сейчас очень плохое.
Поясню, как в таких ситуациях действуют по закону. Если постановление о мере пресечения изменили, то есть первое отменили как незаконно избранное, следователь должна была с нами проехать в суд с ходатайством об избрании моей подзащитной какой-либо другой меры. Не говоря уже о том, что над Ариной просто издевались. Я надеюсь, что суд будет более адекватным, чем следствие. Подзащитной вменяют ч. 4 ст. 159, по ней грозит до 10 лет лишения свободы. Учитывая нарушения здоровья, по закону, Арине могут сейчас поместить под домашний арест, это будет вполне логично.
Источник: Rus2Web
