Если в России когда-нибудь вернутся к практике применения смертной казни как высшей меры наказания, — а это совсем нельзя исключать, учитывая участившиеся заявления разных знаковых фигур, включая главу СК, — то первыми, я уверена, начнут казнить педофилов. Действительно, что может быть страшнее и отвратительнее человека, покусившегося на половую неприкосновенность ребенка?
А между тем методы расследования уголовных дел о сексуальных преступлениях против несовершеннолетних у нас в стране оставляют желать лучшего. Слишком много вопросов вызывают некоторые приговоры, и слишком мизерный шанс исправить ошибку, заблуждение или фальсификацию, допущенные на ранних стадиях расследования. В таких делах мало кто хочет разбираться: не дай бог вступиться за настоящего извращенца, а «вдруг там что-то было»? Поэтому обвиняемые по таким статьям мало на что могут рассчитывать. Не зря одному из героев фильма-расследования ФБК «Чайка. Криминальная драма» намекали на возможные последствия участия в нежелательном тендере: «Там было банальное запугивание… — вспоминал герой. — Было сказано: ребят, сколько уголовных дел на каждого вы хотите? Выбирайте: педофилия — прекрасный состав, то есть жизнь сразу кончится…»
Завтра в Свердловском областном будут слушать одно из знаковых «педофильских» дел последнего времени: суд апелляционной инстанции рассмотрит жалобу на приговор 37-летнему Денису Денисову, осужденному по обвинению в сексуальном развращении собственных детей, которого он, судя по материалам дела, не совершал. Родные и друзья Дениса, наблюдатели, журналисты и правозащитники, знакомые с делом, уверены: Денисов стал жертвой мести со стороны бывшей жены. И тем не менее один обвинительный приговор по нему уже вынесен.
***
Валентина Терентьева, мама Дениса, говорит долго и многословно. Я далеко не первая, кому она рассказывает историю жизни своего сына, начиная с рождения, но видно, что она готова повторять еще и еще, не снижая темпа и эмоционального накала. В попытке не упустить ни одну из возможно важных подробностей, она отвлекается на разнообразные детали, которые, впрочем, ничем не отличают семью ее сына от миллионов похожих российских семей. Разве что тут история кончилась тюрьмой.
Если опустить все детали многочисленных переездов и разговоров, то история выглядит так: Денис и его жена Татьяна встретились, понравились друг другу, поженились. У нее образованная семья, отец — ректор. «Я Таню боготворила». Первого внука назвали в честь деда — отца Дениса, «он так на него похож». Потом через год родилась девочка — «вы бы видели, какая она у нас рыжая красотка». Ездили на море и в гости к родственникам, ходили в баню, встречались с друзьями. Дети ходили в садик, для которого Денис «много делал». «Воспитательница немного побаивалась их мать. Почему? Ну, она кандидат наук. И она им говорила: “Пусть дети бегают по лужам, не ущемляйте”».
Потом, в 2011 году, у Дениса случился роман, и он ушел к другой женщине. Татьяна восприняла это как предательство. «Она писала моей дочери в Белоруссию, жаловалась, говорила: он меня уничтожил». Она выставила за дверь его вещи. Врезала новые замки. Он пытался видеться с детьми. «Он все время говорил, что скучает по ним, что хочет их видеть, он же так их любил, этих детей, вы понимаете! А какие у него прекрасные дети, какие у меня прекрасные внуки! Вот, посмотрите…»
Мы переходим к семейному фотоальбому. Валентина комментирует:
«Это они у нас в Белоруссии, а вот они на море, все вчетвером. А это они вдвоем. Видите: она ему руку положила на плечо. А теперь на дату смотрите: 2010 год. То есть уже “развратные действия”. Ну, что скажете? Скажите, это похоже на развратные действия?»
Развратные действия — так называется 135-я статья Уголовного кодекса, по которой был осужден Денис. Шесть вменяемых ему эпизодов — по три с каждым ребенком — относятся к периоду с марта по июнь 2010 года.
«Вот вы мне скажите, — настойчиво просит Валентина, — если бы были эти “развратные действия”, они бы тут так улыбались? Вот еще фотографии. Ну счастливые же дети».
Я соглашаюсь. На фотографии дети и их родители выглядят совершенно счастливыми. Мы возвращаемся к многочисленным папкам с документами, аккуратно сложенным по периодам. «У меня тут все есть, я все собираю, все записываю, — говорит Валентина. — А ночами лежу, все читаю, ищу каждую зацепочку».
Фото из архива автора
Документы сортированы по датам, что делает историю еще более наглядной. Вот постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от декабря 2012 года: Татьяна обвиняла Дениса в том, что он повредил ее машину, но участковый майор полиции Пешин состава преступления в деяниях Денисова не обнаружил.
14 апреля 2013 года уже по заявлению Денисова выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против его тестя Николая Вернова. Тесть, уверял Денисов, «подошел к нему и схватил его руками за куртку в области груди, после чего сообщил, что посадит его в тюрьму». Тот в ответ обвинял Денисова в нанесении побоев теще. Участковый лейтенант полиции Полищук в возбуждении уголовного дела отказал «в связи с отсутствием в деянии состава преступления» и провел с обоими профилактическую беседу «о недопустимости правонарушений в быту».
8 июля 2013 года в полицию обратилась Татьяна с просьбой привлечь мужа к ответственности за оскорбление и унижение личного достоинства. Участковый Зуева Е. В. в возбуждении дела отказала «в связи с отсутствием состава административного правонарушения» и провела с Денисовым профилактическую беседу «о недопустимости правонарушений в быту».
Тогда же, 8 июля 2013 года, Денис был оправдан мировым судом по обвинению в нанесении побоев своей бывшей теще, а спустя почти год, когда подсудимый уже находился в СИЗО за «развратные действия», апелляционная инстанция утвердила этот оправдательный приговор. «Выводы мирового суда о невиновности Денисова соответствуют фактическим обстоятельствам дела, — говорится в постановлении Кировского районного суда от 30.06.2014, — основаны на совокупности исследованных в ходе суда доказательств, которым дана надлежащая оценка».
Как минимум три общения с участковыми за полгода — ни одного упоминания о развратных действиях, несмотря на очевидное желание привлечь Дениса к ответственности.
А еще у меня в руках акт обследования жилищно-бытовых условий Татьяны, сделанный 10 июля 2013 года главным специалистом отдела опеки Управления социальной политики по Кировскому району г. Екатеринбурга Петуниной С. Г. — ее визит был связан с иском Дениса к бывшей жене об определении времени общения с детьми. В акте нет ни слова о сексуальном развращении, зато есть такие слова: «В момент обследования ответчица (Татьяна) рассказала, что она не против общения отца с детьми».
Но уже на следующий день после визита из опеки, 11 июля 2013 года Татьяна пишет в СК заявление о преступлении: «Прошу дать правовую оценку действиям моего бывшего мужа и решить вопрос о привлечении его к уголовной ответственности за совершение развратных действий в отношении моих малолетних детей…»
В своих показаниях Татьяна рассказывает, что сама присутствовала при некоторых развратных действиях, но ничего не предпринимала.
«Дети продолжали трогать половой член Денисова около 15–20 минут, я в это время смотрела на происходящее со стороны, не зная, что делать…» Или: «Я с Денисовым несколько раз посещала баню совместно с детьми… Иногда мы снимали индивидуальную баню, где раздевались… Несмотря на внутренний протест, я снимала простынь и оставалась голой в присутствии детей».
Следователя Бажева в деле ничего не смущало. 23 июля он возбудил уголовное дело, а 30 июля вынес постановление о привлечении Дениса в качестве обвиняемого. Дети дали показания в присутствии психолога. На момент возбуждения уголовного дела мальчику было восемь лет, а девочке семь, в период «развратных действий» старшему — полных четыре, младшей — полных три.
Сразу несколько независимых психологов, привлеченных стороной защиты в акчестве специалистов, утверждали, что в таком возрасте дети не могут запомнить все детали. Специалист Елена Пакалина, кандидат педагогических наук, заведующая Центром психологической помощи: “Дети дошкольного и младшего школьного возраста не могли системно, последовательно и полно воспроизвести воспоминание событий семейной жизни 2010 года в силу возрастной неразвитости абстрактно-логического уровня мышления и логической памяти”. “В процессе допроса на основании просьб о повторении и уточнении воспоминаний детей о действиях отца в 2010 году на детей оказывалось психологическое воздействие за счет направляющих вопросов следователя Бажева А.В.”. А вот заключение Людмилы Баранской, доктора психологических наук со стажем работы в судебной психологической практике 19 лет, в области клинической психологии — 22 года: «Воспоминания детей, о которых говорит Денисова Т. Н. и ее родители, в действительности являются рассказом, составленным взрослыми и заученным детьми, таким образом показания детей вызывают сомнения в их правдивости и достоверности”. И из того же заключения: “Следуя концепции психосексуального развития и возрастным особенностям детей, более значительное влияние на них оказало непосредственное участие в следственных действиях в связи с расследованием уголовного дела».
«Мне позвонил еще один друг, ему позвонил адвокат и сказал что Дениса арестовали. Я ехал за рулем, ребенка в садик вез, — вспоминает друг Дениса. Он был крестным старшего сына Денисова, они дружили много лет семьями, оставались друг у друга ночевать. — У меня не было сомнений ни минуты. Мы работали вместе, за девчонками бегали. Если бы были какие-то “предпочтения”, я бы давно знал».
«То, в чем его обвиняют, — это выдумки и ложь, — подтверждает другой друг Дениса, Владимир Горбачев. — Его жена приходила к нам и говорила, что его любит. Я не знаю, зачем она это сделала». Оба друга уверяют, что готовы идти куда угодно, «на любую передачу», лишь бы помочь Денису, в невиновности которого убеждены.
Судебное заседание было закрытым. Все друзья Дениса и их родители выступали свидетелями защиты, а жена Горбачева даже заявила судье, что хоть сейчас готова доверить Денису собственных детей. В кулуарах Татьяна и ее родители отказывались общаться с прессой. Те, кто наблюдал ее в суде, замечали, как тихо она говорила и как часто смотрела в пол. В прениях три адвоката Дениса — двое из Екатеринбурга и один из Москвы — последовательно доказывали явную несостоятельность обвинения и очевидную заинтересованность семьи бывшей жены в оговоре. Как-то раз Денисова привезли в суд в маловменяемом состоянии: он требовал под протокол вызвать скорую и жаловался, что его двое суток держали связанным и кололи неизвестными препаратами. Врачи скорой не смогли определить природу препаратов.
«Инкриминируемые мне действия я не мог и не могу совершить, и до предъявления мне обвинения не знал, что такие действия бывают» — так Денисов начал свое последнее слово, текст которого написал от руки. Заключение доктора психологических наук Людмилы Баранской, утверждавшей, что детьми манипулировали, а сами они в силу возраста не могли помнить такие подробности, к делу так и не приобщили. Судья Людмила Олькова зачитала приговор: 8 лет строгого режима.
Наказание по части 3 статьи 135 в случае, если потерпевшие заведомо не достигли 12-летнего возраста, предусматривает от 12 до 20 лет тюрьмы. Восемь лет — это «ниже низшего предела». Согласно статье 64 УК такое применяется «при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления». На практике же часто «ниже низшего предела» дают тогда, когда оправдать не позволяет система, а дать по полной — совесть.
Где-то через месяц после приговора мы обсуждали дело Денисова с уполномоченной по правам человека в Свердловской области Татьяной Мерзляковой. Она давно знакома со всеми документами и даже лично просила прокурора помочь приобщить заключение психолога Баранской к делу. Она призналась, что была очень расстроена, услышав про приговор: она ожидала, что будет оправдание. «У меня нет сомнений в его невиновности», — говорила Мерзлякова.
***
За год до того, как Татьяна Денисова напишет заявление о преступлении, мы познакомились с Екатериной Шумякиной — бывшим опером убойного отдела, только что оставившей любимую работу в правоохранительных органах. На вопрос, почему она ушла, она рассказала историю одного «педофильского» дела, которое началось еще в 2008 году, но до 2010-го, на который приходится первый всплеск антипедофильской кампании, было дважды закрыто за отсутствием события преступления.
В начале февраля 2007 года гражданка Наталья Максакова принесла в милицию заявление на своего близкого знакомого Армена Багдасаряна и обвинила его в изнасиловании своей малолетней дочери от первого брака. На допросе девочка рассказывала ужасные подробности того, что с ней делал «дядя Армен» (то, что она рассказывала, можно квалифицировать как изнасилование в извращенной форме — опущу грязные детали из имеющегося в моем распоряжении протокола допроса), правда потом, отвечая на другие вопросы, рассказывала, какой он хороший и что она его совсем не боится. Странные показания ребенка, сбивчивые показания ее матери и, напротив, последовательные и непротиворечивые показания самого подозреваемого вызвали некоторые сомнения у следователей. Когда же они увидели результаты экспертизы, сомнения отпали: по заключению медиков, девочка была девственна, а строение ее внутренних органов исключало всякое внедрение туда какого-либо предмета.
В пользу предпринимателя говорило и то, что за него билась его первая жена — Надежда Белоусова, к тому времени счастливо живущая вторым браком и воспитывающая малолетнюю дочь. С Багдасаряном они до последнего времени проживали в одной квартире, где помимо Армена, Надежды, ее второго мужа и ребенка жила ее сестра. Именно в этой квартире, по словам потерпевшей, происходили акты насилия, хотя ее обитатели не могли вспомнить случая, чтобы в квартире долго никого не было. Ни один из соседей не сказал о подследственном дурного слова, да и никто не смог припомнить, чтобы он когда-то водил в квартиру чужих детей.
На Петровке, 38, и обвиняемому, и матери потерпевшей провели исследование на полиграфе. Результаты показали, что Багдасарян отвечал на вопросы правдиво, Максакова же, напротив, всячески противодействовала исследованию, а при ответах на вопросы о мотивах подачи заявления («Месть?» «Хотела заставить жениться на ней?») были получены высокие реакции.
Нашелся и еще один свидетель — мужчина, познакомившийся с Максаковой как раз в разгар скандала с Багдасаряном. Он рассказал следователям, что решил было поухаживать за Натальей, но прекратил с ней всякое общение после ее хвастливого признания, что она создала хозяину фотосалона «такие проблемы, что он дорого за это заплатит, а может быть, его еще и посадят» и что «так она поступает со всеми мужчинами, которые ее бросают».
В рапорте по делу оперуполномоченный Екатерина Гаврилова написала: «На основании проведенной оперативной работы полагаю, что Багдасарян не причастен к инкриминируемому преступному деянию». Следователь в очередной раз закрыл дело, а начальник управления внутренних дел Юго-Западного административного округа генерал-майор Андрей Пучков подписал приказ, которым «за образцовое исполнение служебных обязанностей, умелые действия и высокий профессионализм» в расследовании дела Багдасаряна, позволившие следствию «вынести законное и обоснованное решение», Екатерина Гаврилова получила поощрение и премию в 3500 рублей.
Дело Багдасаряна ушло в архив — как тогда казалось, навсегда: ни мать, ни бабушка «потерпевшей» не проявили никакого желания обжаловать постановление о закрытии дела, не пошли жаловаться ни в прокуратуру, ни вышестоящему милицейскому начальству, ни прессе. Но неожиданно по распоряжению сверху «в связи с антипедофильской кампанией» дело вернули на доследование. Это было в августе 2010-го, в том же месяце началось следствие по самому знаменитому «педофильскому» делу — Владимира Макарова. Совпадение по времени — не единственное: в обоих делах странным образом присутствуют одни и те же эксперты, чьи показания ложатся в основу обвинения: полиграфолог Игорь Нестеренко и психологи из центра ОЗОН (в деле Макарова была Лейла Соколова, в деле Багдасаряна — Анна Соловьева, обе они, согласно сайту организации, занимались направлением «Взаимодействие со 2 отделением УУР ГУВД по г. Москве и Отделом криминалистики Управления СКП по г. Москве»).
Еще одним свидетелем, чьи показания суд счел допустимыми и доказывающими вину подсудимого, была гадалка: женщина, охарактеризовавшая свою деятельность суду как «занимается ясновидением, целительной молитвой, восточной медициной и лечением травами», показала, что «заглянула вглубь этого человека (Багдасаряна) и увидела, что это закомплексованный, грубый, нервный человек».
Багдасарян получил 10 лет строгого режима и сидит до сих пор. Последний раз я слышала о нем полтора года назад от его первой жены, которая все это время его морально поддерживала. Она показывала мне отказ ФСИН выпустить его досрочно на основании того, что опухоль гипофиза, которая растет в голове у перенесшего два инсульта осужденного и входит в перечень болезней, дающих право на освобождение, пока не достигла стадии, на которой положено выпускать.
Дело Владимира Макарова стало хрестоматийным: о нем теперь рассказывают на лекциях и семинарах в юридической академии как о примере незаконного и необоснованного уголовного преследования, а известный юрист, профессор юридического факультета НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Алексей Эксархопуло издал книгу «Дело, которого не должно было быть. Криминалистический анализ», в которой говорит об использовании следствием и судом недостоверных доказательств и ошибочности принятия многих решений по делу. Макаров отсидел «до звонка».
Тогда же, в 2010-м, в Барнауле по заявлению бывшей супруги был арестован Александр Сайберт. Все началось с конфликта, жена пошла в полицию писать на него заявление о побоях, но на следующий день передумала и обвинила в сексуальном насилии по отношении к ней и их общему пятилетнему сыну. Уже будучи в СИЗО, Сайберт встретил там участкового, который узнал его, поскольку присутствовал во время визита бывшей супруги и помнит, откуда взялось новое обвинение. Но только через два года, в 2012-м, уже из колонии бывший участковый написал от руки и отправил показания с рассказом о том, как все было. Тогда еще у него были доверительные, как он пишет, отношения со следователем Курбановым, «[который] рассказал мне, что заявленных в сводке деяний Сайберт не совершал, а просто он и его коллега, находясь на дежурстве, приняли заявление от женщины о скандале и побоях… в ходе беседы им стало известно, что женщина испытывает сильную неприязнь к бывшему мужу, и при ссоре присутствовал несовершеннолетний ребенок». Тогда следователи «решили воспользоваться ситуацией, и проконсультировавшись с кем-то из руководства отдела, убедили заявительницу написать заявление на изнасилование… поскольку преступления по ст. 131, 132 регулярно должны быть раскрываемы, а ввиду отсутствия таковых с необходимой периодичностью, как выражается сам Курбанов, приходится проявлять оперативную смекалку». «На мой вопрос о том, что в подобном случае версия следствия не будет подтверждена экспертизами, — продолжает бывший участковый, — Курбанов ответил, что по сложившейся практике в суде будет достаточно устных показаний потерпевшей и косвенных свидетелей из числа ее близкого окружения».
Осужденный к 14 годам лишения свободы Александр Сайберт выйдет в 2024 году. Об УДО «педофилам» нечего и мечтать.
