Дневник подсудимой по делу о «массовых беспорядках» 6 мая
На прошлой неделе в нашем маленьком кругу политических уголовников появилась столь же маленькая радость. Лагерное начальство сменило гнев на милость и улучшило условия пребывания в бараках. Теперь бараки отапливаются, и вода с крыши течет только в самый сильный дождь. То есть к Николаю Кавказскому и Сергею Кривову по-прежнему могут подсадить человека, больного открытой формой туберкулеза, но маленькие конвойные стаканы метр на метр теперь в прошлом. Все мы торжественно переехали в апелляционный корпус Московского городского суда и теперь сидим в зале №635. Для которого полагаются конвойные комнаты даже со столами. По-видимому, это один из самых оснащенных залов в России. Но легче от этого все равно не становится.
Школьный драмкружок
В прошлый вторник, 23 июля, судья Никишина начала заседание с того, что попросила всех быть осторожными к столам и оборудованию в зале, так как «мы находимся в гостях». И было видно, что она считает своим достижением наш переход в этот зал. И это ведь и правда достижение. Все это вообще давно уже напоминает школу, и даже отношения во всеобщем коллективе развиваются по школьному сценарию, за исключением того, что мы уже все давно выросли, даже самые маленькие из нас.
Кстати, прокуроры в очередной раз выполняли роль учеников-мажоров, которых учитель в виде судьи не может ругать, так как есть какие-то непотические обязательства перед их «родителями», но вот желание серьезно выпороть этих «детишек» у «учителя» уже явно появляется. На этой неделе фарс продолжился.
«Ваша честь, мы полагаем, что Кривов обеспечен профессиональным защитником, который в полном объеме выполняет свои обязательства, и не считаем целесообразным допущение общественного защитника. Также мы хотим напомнить, что допуск общественного защитника – это право, а не обязанность суда».
Фамилию подсудимого можно вставить любую. Эту фразу я уже знаю наизусть, иногда она мне снится. Иногда судья Никишина отказывает, но чаще разрешает. По-моему, здесь всем уже все равно.
Доказательства от Минаева
На прошлой неделе мы в основном смотрели шестичасовую запись «Минаев Live» от 6 мая 2012 года.
«А нас очень устраивает эта видеозапись. Отличные доказательства. Рады за сторону обвинения», – смеялись мы всю неделю, но ведь в итоге никто не обратит внимания ни на какие действия полиции. Веры в это — по крайней мере, у меня — нет.
Но главное, за что можно поблагодарить жизнь во всех ее проявлениях – за эту инсталяцию: в бог’атом зале апелляционного корпуса Московского городского суда, на политическом процессе, под строгими взорами Ровинского, Плевако и Кони все зрители, судья, прокуроры, защитники и подсудимые смотрели на диалог Минаева со зрителем о роли Pussy Riot, РПЦ, Патриархе и других хороших и не очень людях в истории России. Ну правда, что тут еще можно сказать, кроме торжественного осознания, что вся наша жизнь – это Пушкин, Толстой, Достоевский и Pussy Riot…
Владимир Акименков всегда смотрит, оттянув край века у зрячего глаза. Леонид Ковязин чаще спит, потому что устал думать обо всем этом. Сергей Кривов со стикером «Навальный» тщательно протоколирует и сверяет свои старые записи. Луцкевич, Полихович, Зимин и Барабанов смотрят на все видео, сложа руки на груди, — и я думаю, что вот они и есть настоящий генофонд мужского населения России. Николай Кавказский смотрит своим хитрым прищуром на то, как час за часом полиция на видео избивает людей и сгоняет их в реку, Ярослав Белоусов, наверное, думает о том, что однажды напишет хорошую книгу про вечную жизнь в России, а Артем Савелов так и не понимает, как же он вообще здесь оказался.
— Я думаю, – произнес однажды Бадамшин, – Никишина после просмотра этого доказательства возненавидит Минаева. Никто так на ее процессе не сидел. И пять часов подряд не матерился.
— Хоть мистера Бина покажи, а эффект будет тот же самый, – замечает адвокат Мирошниченко, – все вы виновны, сразу видно.
Кстати, хочется заметить, что господин Минаев, который не был допрошен по делу по существу, постоянно показывал высокую степень информированности о грядущих событиях. У меня в связи с этим есть повышенное желание поговорить с ним тет-а-тет: как же он все это знал? Кто та Кассандра, что рассказала ему обо всем?
Опознание «потерпевших»
В какой-то момент после просмотра очередного ролика судья и прокуроры стали спрашивать у подсудимых: узнают ли они себя на видео?
— Я опознал там потерпевшего Моисеева, который избивает митингующего, – меланхолично замечает кто-то из «аквариума».
Но кого это будет когда волновать.
30 июля я обнаружила и кое-что новое для себя. Оказывается, вместе с первыми рядами колонн, шедших с Калужской площади, ехал еще и автомобиль слежения «Волна». Что в контексте блокировки прохода на Болотную площадь совсем замечательно.
На просмотренных кадрах я увидела и самое важное для себя — для понимания, почему мы вообще в суде и почему в стране вряд ли стоит ждать изменений. В смысле — о каком сопротивлении «сотрудникам органов правопорядка» вообще можно говорить. Регулярно встречаются такие кадры: группа омоновцев, группирующихся по-особому, но не цепочкой. Группа вбегает в таком виде в толпу, избивает людей и выхватывает оттуда несколько человек, попутно избивая их и волоча по земле, иногда по луже экскрементов, вылившихся из опрокинутых туалетов. Что делают остальные? Остальные кричат: «Фашисты!» (омоновцам очень страшно, да, аппетит теперь испортится). А еще фотографы бегают кругом и видеоператоры. Изготавливают материал для тех двадцати, которые были способны хотя бы удерживать людей и защищать их от избиения. Больше ничего не происходит. Вообще ничего.
Посреди просмотра видео некоторые активисты не выдерживают, и их начинают выводить из зала. Иногда вместе со скамейкой. Акименков в очередной раз произносит из «аквариума»: «Давайте уже разойдемся по домам», — а Денис Луцкевич добавляет: «Вроде и так уже все понятно».
Судья замечает:
— Вы тоже хотите удалиться?
— Да.
— Не получится.
— Это мы еще посмотрим, – добавляет Акименков.
Воровство жизни
Между показами видео происходит обсуждение замечаний, от раза к разу все более унылое. Но иногда возникает оживление, быстро перерастающее в балаган, причем со всех сторон.
«Да это якобы увиденные события!» — «Переходим к следующему видео, оператор, включайте!» — «Ваша честь!» – обращается кто-нибудь из адвокатов. — «Россия Без Путина!» – начинается следующий ролик. — «Ваша честь!» — «Россия без Путина!» — «Ваша честь!» — «Фа-ши-зм не пройдет!» – видеоряд меняется. — «Ваша честь!»
— Сережа, скажи, я в аду, да? – задаю я в этот момент вопрос своему адвокату.
«Ваша честь!» — «Россия без Путина!» — «Я заявляю отвод прокурору!» — «Россия без Путина!» — «Па-а-зор Н-Т-В!» – повторяется из раза в раз, и хочется застрелиться. — «Позор НТВ!»
— Сережа, где я? И что делать?
— Да валить из этой страны два года назад, – и я чуть ли не впервые не обижаюсь на слово «эта». И ровно тогда же на видео огромной драки вдруг включается рок-музыка. Доктор, когда я сошла с ума и что здесь вообще можно сделать?..
По поводу замечаний защиты обо всем, что происходило на видео, хочется сказать в первую очередь лишь одно. Все, что говорит защита, никого не волнует. Иначе зачем бы прокуроры в качестве доказательств нашей вины представляли видео, где сплошняком идут лишь нарезанные кадры оперативной съемки, где из раза в раз полиция избивает задержанных и волочет их по земле. Все люди в этом суде — лишь статисты в одном бесконечном воровстве нашей единственной и бесценной жизни. Причем воруют эту жизнь сразу у всех участников. Прокуроры и судья там такие же заложники. Хотите на что-то влиять и почувствовать, что вы что-то изменили – делать это надо не в псевдосуде. Но к нему надо все же однажды прийти. Молча. Потому что о покойниках плохо не говорят.
У меня на сегодня все.
