Инициативу комментирует Алексей Федяров, юрист «Руси Сидящей», бывший начальник отдела по надзору за следствием прокуратуры по Республике Чувашия.
Как работает сотовая связь? Есть вышка, которая направлена на определенную территорию, и радиосигнал не разбирает, на какую территорию он падает и что он охватывает. Убрать этот сигнал сегментарно, думаю, технически невозможно.
Заглушить сигнал можно только при помощи специальных средств. Это дорогостоящее оборудование. Если на каждую колонию России дорогостоящее оборудование поставить, то, возможно, каждую колонию и закроют. Я думаю, что в этом и есть смысл — закупить техническое оборудование, чтобы глушить сигнал сотовой связи. Это бюджет побольше, чем бюджет, который ушел на браслеты, за которые, собственно, был осуждён Реймер.
Я, вообще, смотрю любую инициативу ФСИН и понимаю, насколько это уникальные люди в плане распила бюджета. То есть любая история про пытки заканчивается бюджетом. Пытали Макарова. Что нужно? Нужно поменять видеорегистраторы. То есть все старые выкинуть и новые купить. Давайте нам ещё 3-4 миллиарда рублей. Я условно называю сумму, но все это будет очень дорого в любом случае. Ведь, казалось бы, просто возьми и обеспечь, чтобы сотовой связи на территории колонии не было. Это очень просто. Ведь оперативный отдел ФСИН в каждой колонии — подразделение, обладающее правом и полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности. Оперативники в порядке ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» имеют право запросить сведения по биллингу, получив судебную санкцию, и выяснить, с каких номеров и когда — с локацией практически до барака.
И вот это ничего не стоит. Это просто их работа. Пришел опер на работу, написал постановление, сходил в суд, получил санкцию, направил запрос в сотовую компанию, получил данные. Потом прошёлся по баракам, поднял свою агентуру из бараков, выяснил, кто, где, откуда звонил. Пришел и отнял телефоны.
Это их работа. Но так же не интересно, надо же распилить миллиардик другой. Я знаю зону, где сотовых телефонов нет вообще. Общий режим ИК-13, Тагил. Редко-редко, может быть, какой-нибудь залётный дурачок протащить, спрячет. Но это ШИЗО сразу. И каждый сотрудник знает, что если он занесет телефон, то как минимум будет уволен. Так решил начальник колонии. Да, он побился с этим полгодика: в начале, когда он пришел только в колонию, телефоны там, говорят, сумками выносили из бараков. Сейчас их нет. Это вопрос воли и вопрос применения оперативно-розыскных полномочий и служебных навыков.
Бояринев говорит: «при попытке передать заключенным сотрудники изъяли около 10 тысяч сотовых телефонов». Вопрос — а сколько из этих 10 тысяч вернулись обратно в колонию.
Оборот телефонов, он же такой. Сначала взяли деньги, занесли телефон, потом изъяли, снова взяли деньги, отдали телефон. Телефоны по несколько раз изымаются и возвращаются. И эта инициатива, о которой сказал Бояринев, не лишает сотрудников бизнеса.
Моделируем ситуацию. ФСИН России решил действительно избавиться от мобильных телефонов в колонии. Ну, хорошо. Ставим себя на место руководителя главного оперативного управления ФСИН. Даю задачу — чтобы телефонов не было. Через две недели делаю выборочную проверку: запрашиваю сотовые компании и беру территории зон Ярославской области, например. И смотрю с этих зон звонки, составляю список. Вызываю начальника и зама УФСИН Ярославской области и говорю: «Ребят, вот список звонков. Я давал указание, чтобы телефонов не было? Вот список звонков с ваших зон. Я вам даю ещё две недели на то, чтобы это было убрано».
Я вас уверяю, через две недели не будет в колониях телефонов. И вот тогда не будет этого бизнеса, сотрудники колонии его лишатся.
А в данной ситуации они его не лишатся. Что им сейчас ответят сотовые компании? «У нас нет таких возможностей, мы не можем часть сегмента ячейки закрыть от сигнала вышки сотовой связи». Это физически невозможно. Что тогда? Я уверяю, пару месяцев надо подождать, и от ФСИН-овцев пройдет следующий посыл: необходимо закупать глушащее оборудование. И бизнеса они всё ещё не лишаются. Потому что наличие оборудования ещё не означает, что это оборудование будет работать и глушить. Кто будет проверять, работает оно или нет? Телефоны в зоне так же будут. И борьба с ними будет продолжаться.
Эта инициатива связана с информацией о пытках, но связана только как информационный повод, направленный не вниз — на то, чтобы устранить это все, а вверх — чтобы получить еще бюджет. Сказать: «Ребята, у нас пользуются телефонами, нам нужны деньги, чтобы это прекратить». Если бы люди, которые сидят наверху во ФСИН и те, кто отвечает за бюджеты, реально понимали оперативную работу и реально радели бы за экономию средств, они бы сказали: Вы тут все офигели. Идите и оперативными методами добивайтесь того, чтобы не было сотовых телефонов».
Есть в колонии пистолеты в таком количестве, как телефоны? Нет. Почему? Потому что не заносят. Почему? Потому что запрещено. А какая разница, что занести — газовый пистолет, травмат, нож или телефон? Почему заносят телефоны? Потому что это бизнес.
Сейчас ФСИНовцы хотят выбить бюджет. Вся госслужба замкнута на бюджете. И вот эта инициатива про запрет мобильной связи в колонии — тоже про бюджет.
Официально заключенным запрещено иметь средства мобильной связи и коммуникации либо комплектующие к ним, обеспечивающие их работу. При этом, по словам Бояринева, за полгода при попытке передать заключенным сотрудники изъяли около 10 тысяч сотовых телефонов.
