Госдума приняла в понедельник постановление об амнистии для осужденных предпринимателей. Осталось только дождаться официального опубликования постановления палаты, и в течение шести месяцев осужденные бизнесмены должны выйти на свободу. По оценке уполномоченного по правам предпринимателей при президенте Бориса Титова, из тюрем выйдут более 13 тысяч человек.
В здании на Охотном Ряду с проектом, внесенным Кремлем, не спорили: 298 депутатов проголосовали за, члены фракций КПРФ и ЛДПР не голосовали. Даже странно. За время президентства Дмитрия Медведева идея амнистии для «экономических» обсуждалась годами, а приняли ее при Путине, которого принято считать президентом бюджетников и силовиков. Почему Кремль сейчас пошел на освобождение предпринимателей? Slon поговорил об этом с политологами и экспертами.
Алексей Мухин,
гендиректор Центра политинформации
Дмитрий Анатольевич просто не успел, а Владимир Путин просто это реализовал. Он просто ищет новые опорные группы в российском обществе, и предпринимательский класс представляется ему перспективным. Правда, после «дела Ходорковского» отношения не сложились сразу. Но сейчас он старается исправить ситуацию.
Рейтинг здесь ни при чем, речь идет о более глубоком: выстраивании отношений. Владимир Путин сейчас больше думает не о рейтинге, а о вечном, о душе. Наличие групп, которые откровенно враждебно к нему относятся, плохо влияет на карму. Это вопрос жизненных ценностей, которые для Путина сейчас важнее, чем рейтинг.
Константин Калачев,
руководитель «Политической экспертной группы»
Дело в первую очередь в том, что российскую экономику в ближайшие пару-тройку лет явно ожидают не самые лучшие времена, и в ожидании этих времен власть хочет продемонстрировать готовность и желание сотрудничать с бизнес-сообществом. Мы же помним историю с экономической амнистией: идея появилась давно, первая реакция Путина на нее была отрицательной, но в дальнейшем президент скорректировал свою точку зрения.
Это во многом объясняется желанием продемонстрировать, что есть темы и вопросы, в которых власть проводит политику гуманизации, – правда, там, где речь заходит о политике, такой гуманизации быть не может. Страна очень быстро может оказаться в рецессии, и тема инвестиционного климата, инвестиционной привлекательности страны становится более важной, чем ранее.
Но дело в том, что при сохранении прежних неписаных правил никакая амнистия бизнес-климат не улучшит. Ничто не помешает посадить всех по второму кругу. Это очевидные вещи, о которых много говорят либеральные, да и не только либеральные экономисты. Мы все прекрасно понимаем, что улучшение климата – это не экономическая амнистия, а независимые суды, отсутствие административных поборов, прекращение давления силовиков на бизнес. Это проявление квазимонархического характера нашей власти: хочу – казню, хочу – милую. О создании новой среды речи не идет.
Первичная цель амнистии – улучшить образ России извне. А у России серьезные имиджевые проблемы, из-за этого происходит отток капитала, исход иностранного бизнеса из России, перевод активов за рубеж, наконец, эмиграция предпринимателей. Но от амнистии будет и внутренний эффект. Как ее воспримут обыватели, пресловутое путинское большинство – вот вопрос. Оно ведь настроено патерналистски и считает, если утрировать, что каждый бизнесмен – это жулик. Могу предположить, что для консервативной части общества это неоднозначная мера, и экономическая амнистия не поднимет рейтинг власти. Но это моя гипотеза, а дать ответ должны «Левада», ВЦИОМ или ФОМ.
Алексей Макаркин,
замглавы Центра политтехнологий
Путин хочет пойти навстречу предпринимателям, тем более что его просят, причем просят вполне лояльные власти люди, которые не собираются просить за того же Ходорковского. Вот сейчас сформировали ОНФ, подключили предпринимательские организации, они просят об амнистии. Экономисты, опять же, говорят, что если амнистия будет значимой, это может дать рост.
Давайте проведем амнистию, но тут выясняется, что ее само государство пытается тут же ограничить, акция оказывается резко усеченной. Сначала говорили о ста тысячах, потом – о десяти, сейчас еще меньше. Раз так, раз силовые ведомства попытались сократить масштабы амнистии, депутаты большого интереса к ней не проявляют, амнистия оказывается усеченной, разочаровывающей, а президент все равно может сказать, что он пошел навстречу, он инициировал, и будут искать виноватых.
Яна Яковлева,
председатель некоммерческого партнерства «Бизнес Солидарность»
Эта амнистия была проведена не для того, чтобы кого-то выпустить или улучшить инвестиционный климат, а для того, чтобы закрыть тему о преследовании бизнеса в нашей стране и прекратить поток просьб от правозащитников об освобождении бизнесменов. Это дымовая завеса, которая была распылена, чтобы дискредитировать идею заказных дел по экономическим статьям.
Это не сигнал правоохранителям, что власть стала относиться к бизнесу по-другому, а совершенно противоположный сигнал. Путин четко сказал, что те, кто сидят по 159-й, мошенники и воры, а заказных дел у нас нет, что несправедливо у нас сидят всего 300 человек, из-за которых и подняли сыр-бор на весь мир. Для судей это сигнал, что обвиненных по 159-й статье продолжают считать мошенниками, – теперь они точно не будут переквалифицировать дела, заведенные по этой статье. Вот мы выпустили 300 человек, говорит Путин, проблема решена, что же вы еще хотите? Большинство предпринимателей, которые сидят по заказным делам, с объявлением этой амнистии вообще лишились шанса на освобождение.
Бизнес-сообщество вокруг Путина прекрасно сложилось, они играют по своим правилам и до тюрьмы фактически не доходят – последнее исключение было десять лет назад. А бизнес, о котором мы говорим, Путину не важен и не интересен. Но ему эту тему постоянно пихают, вот он и принял амнистию в приказном порядке, хотя я уверена, что силовики ему сопротивлялись. Предприниматель, который в данный момент думает, инвестировать ли в Россию, как-то совсем не ассоциирует амнистию 300 человек с рисками для своего капитала. Он просчитывает конкретные параметры, куда входит законодательная работа нашей власти, место России в рейтинге коррупции, возможность не опасаться вмешательства властей в его бизнес. Если бы вслед за амнистией прошла какая-то судебная реформа, которая была бы нацелена на то, чтобы экономические споры были выведены из уголовной юрисдикции и переведены в арбитраж, тогда да. Но ничего этого мы не видим. Судебная система как была настроена обвинительно, так и осталась, особенно по отношению к предпринимателям.
