Эрнест Мезак
В конце марта 2014 года члены Общественной наблюдательной комиссии Республики Коми, в числе которых был корреспондент «Красного знамени», посетили колонию особого режима ИК-24 в посёлке Сирачой под Ухтой. Это самое строгое по условиям отбывания наказания пенитенциарное учреждение Коми. Объектом особого внимания общественных наблюдателей стали шесть человек, содержащиеся в одиночных камерах в бесчеловечных, как выяснилось, условиях.
Никто не застрахован
Колонии строгого режима, согласно нормам российского законодательства, предназначены для двух категорий заключённых: особо опасных рецидивистов (именно они содержатся в ИК-24) и лиц, приговорённых к пожизненному лишению свободы. В колониях особого режима для особо опасных рецидивистов продолжает сохраняться традиционная в целом для России практика содержания заключённых в общежитиях. Но она не распространяется на так называемых «злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания», которых помещают в запираемые помещения (то есть, по сути, в камеры). Из-за отсутствия должного прокурорского и судебного контроля тюремщики могут отрядить в категорию «злостных нарушителей» любого заключённого, субъективно чем-то им не понравившегося. Ими, например, довольно часто становятся зеки, жалующиеся в различные государственные органы на условия своего содержания. В этом случае, чтобы стать злостным нарушителем, вполне достаточно нескольких составленных сотрудниками колонии актов о том, что тюремный диссидент был с ними невежлив или якобы спал в неотведённое для сна время. Самые же злостные нарушители в колонии особого режима в конце концов оказываются в одиночных камерах. Предельный срок такого дисциплинарного наказания, накладываемого начальником зоны, – шесть месяцев. Однако имеются часто используемые тюремщиками механизмы увеличения этого срока, появившиеся из-за дыр в российском пенитенциарном законодательстве.
Как на кладбище
Ключевой показатель для оценки гуманности условий тюремного заключения, принятый в мировой практике, – это площадь личного пространства, приходящегося на одного заключённого. По мнению Европейского суда по правам человека, даже если одиночное заключение длится всего несколько месяцев, в распоряжении узника должна находиться камера жилой площадью не менее 7 кв.м. В одиночках ИК-24 этот принятый в странах Совета Европы стандарт не выполняется. Их жилая (то есть без учета санузла) площадь колеблется в диапазоне от 2 до 2,8 кв.м. Для сравнения можно привести утверждённую Советом Сыктывкара норму площади земельного участка под захоронение в гробу: 2,6 кв.м – на новых кладбищах; 2 кв.м – на старых. По иронии злой судьбы даже своим видом одиночные камеры в ИК-24 напоминают могилу. Воздух в них тоже нежилой. Из-за того, что сливы из раковин в большинстве камер смонтированы без колена, заключенных постоянно преследует устойчивый запах канализационных стоков. Принудительная вентиляция в одиночках тоже отсутствует.
Ни полежать, ни посидеть
В неотведённое для сна время лежать заключённым в одиночных камерах запрещено. Да и негде, так как днём их спальные места пристёгиваются к стене. Сидеть, впрочем, тоже особо не на чем. Какие-то особо изощрённые садисты решили, что размеры сидения персонального табурета в одиночке должны быть 30 на 30 см. Установленная ГОСТом площадь сидений ученических стульев для старшеклассников примерно в полтора раза больше.
Дневной свет в камеры практически не попадает.
Искусственная освещённость тоже оставляет желать лучшего. На полу под лампой в зависимости от камеры она колебалась от 26 до 51 люксов. В то время как уровень искусственного освещения на полу жилых помещений должен, согласно российским санитарным правилам, составлять 150 люксов.
Склепы для прогулок
Право на ежедневную прогулку в тюремном дворе уважали даже нацисты. По крайней мере, чешский журналист-коммунист Юлиус Фучик в своём «Репортаже с петлей на шее» написал не только о самом факте таких прогулок, но и о том, что в одной из тюрем гестапо во дворике, где гуляли автор и другие заключённые, был газон с множеством разных цветов. В ИК-24 цветов, конечно, не встретишь. Заключённые из одиночек, и тоже по одному, дышат свежим воздухом (полтора часа каждый день, если позволяет погода) в каких-то обшарпанных склепах. Из оборудования в этих склепах имеется лишь небольшой навес от осадков и неудобная скамейка. Никаких приспособлений для физических упражнений (хотя бы банального турника) не наблюдается, в то время как принятые в ООН и признанные в России минимальные стандартные правила обращения с заключёнными гарантируют зекам не просто право на ежедневные прогулки в тюремном дворе, а право на занятие физическими упражнениями на свежем воздухе.
Альтернатива
Все заключённые из одиночек в ИК-24 изъявили желание обжаловать при помощи правозащитников условия своего бесчеловечного содержания в Европейском Суде по правам человека в Страсбурге. А пока автору этих строк хочется напомнить, в каких условиях ныне содержится норвежский террорист Андерс Брейвик, убивший в 2011 году 77 человек (большинство из которых были несовершеннолетними). Опасаясь того, что Брейвика могут убить другие заключённые, норвежские тюремные власти посадили его в одиночную камеру. При этом она у террориста трёхкомнатная. Одна комната жилая, в другой – небольшой спортзал с велодорожкой, в третьей – рабочий кабинет с ноутбуком, в который, в частности, закачана электронная энциклопедия «Википедия». Террорист, впрочем, этим недоволен. Он требует себе выход в интернет и увлажнитель воздуха.
