Буду Вам крайне благодарна, если вы, опубликуете нашу историю, может, другим будет уроком, как по глупости не искалечить себе жизнь.
Я понимаю, что мой сын Борис поплатился за свою беспечность, легкомыслие, доверчивость, оформив на себя чужой автомобиль без каких-либо официальных формальностей, доверенности. Я думаю, у него тоже было время осознать свою «преступную неосторожность». Но неужели только за доверчивость он должен заплатить 9 годами жизни в условиях концлагеря?
Подлый адвокат из «Триумфа права», который своим бездействием никак не мешал следствию тянуть время, и мне всё обещал, что следователь сама понимает, что их оговорили, вот ещё биллинг получит и выпустит, если биллинг в его пользу. Однако результаты биллинга следователь Горелова М.Е. скрывала до передачи дела в суд, полгода ей не хватило, чтобы допросить свидетелей во исполнение единственного ходатайства адвоката, которое потом вообще пропало из дела. Арест многократно продлевали, а документы, которые доказывали их невиновность, на судах продления не оглашались. Конечно, мы здорово промахнулись с адвокатом в начале. Я написала очень много жалоб, куда только можно, но мне отвечали, что не имеют права вмешиваться в следственный процесс, суд разберётся.
А когда сам судья Карпов первоначально приговорил по ложному обвинению «разбойников» к заключению, и год продержали их в СИЗО по воле «справедливого» и «независимого» Басманного суда, обратной дороги нет, нужно отправить в тюрьму, желательно, как можно дальше и на совсем.
История.
9 декабря 2012 года был ограблен иностранный гражданин, почти в центре Москвы, на Садово-Черногрязской. Об этом наша семья узнала 6 августа 2013 года (через 8 месяцев), когда арестовали моего сына Бориса и обвинили его в этом разбойном нападении. По этому же обвинению был арестован в тот же день гражданин Таджикистана Файзуллоев А.С. На очной ставке между ними, они сказали, что не знакомы лично, но, тем не менее, обвиняются в ограблении «по предварительному сговору».
Когда в день задержания мне на мобильный телефон позвонил адвокат из Басманного ОМВД и сообщил о задержании Бориса по обвинению по ч.2 ст.162, для меня это был неожиданный и невероятный шок. Борис на такие деяния не способен, и я не знала среди его друзей таких, кто способен на такое. Я всегда знала, когда и где он бывал. Я спросила адвоката, что могло служить причиной такого обвинения. Он ответил, что на Бориса зарегистрирован автомобиль ВАЗ 21140 и, якобы, этот автомобиль попал в объектив камеры видеонаблюдения где-то у банкомата, где преступники пытались обналичить деньги с украденной у потерпевшего банковской карты на следующий день после ограбления (т.е. даже не на месте и не во время преступления, а карту мог обналичивать не обязательно тот, кто ограбил).
Оказывается, Борис по просьбе малознакомого таджика (мы сами переехали из Таджикистана, Борис учился в МГУПП и жил в общежитии, где познакомился с таджиками) по его просьбе зарегистрировал на себя чужой автомобиль, как гражданин РФ с постоянной регистрацией. Борис не смог отказать, да и не видел в этом ничего криминального. Этот автомобиль Борис не использовал, и я даже не знала об этом автомобиле зимой.
В день задержания Бориса, перед входом в здание ОМВД один оперативник сказал другому: «Щёлкни его на телефон, сейчас покажем этому, и он сразу опознает». Что тот и сделал. Уже в ОМВД Борис достал свой телефон и спросил, можно ли ему сделать звонок родственникам. На что оперативник Прядко В. вырвал его телефон со словами: «Потом позвонишь». С тем телефон пропал бесследно. Кроме того, у Бориса забрали портмоне, ключи от квартиры, цепочку сняли с шеи, ремень без каких-либо свидетелей, протоколов личного обыска и изъятия. А в телефоне у Бориса было много информации, которая помогла бы ему доказать его невиновность, не говоря уж о том, что телефон сам по себе был недешёвый.
Потерпевший не сразу заявил о происшествии в полицию. По горячим следам задержать преступников не удалось, естественно, но и не раскрыть, а значит, признать свою несостоятельность, непрофессионализм перед американцем российская полиция не может. Вот они «зацепились» за автомобиль и привлекли двух, не знакомых между собой, и не знающих ничего об ограблении, которое им инкриминируют, но имеющих отношение к автомобилю.
В тот же день задержания, после дополнительного допроса потерпевший описал нападавших по фото (а прежде, зимой после нападения, он не помнил никаких примет, только сказал, что азиаты с бородами в вязанных чёрных шапках). Кстати, Борис в материалах дела значится, как «уроженец Таджикистана». А потом состоялась процедура опознания, без адвоката, где статистами выступали киргизы, с большой разницей в возрасте. Файзуллоев на суде заявил, что на опознании он был даже в наручниках. Естественно, иностранец их «безошибочно опознал» и даже придумал новую версию нападения.
Вот так и началось уголовное лже-дело № 154816 для моего сына Бориса.
На следующий день Басманный суд, судья Карпов А.Г., рассматривал меру пресечения. На суде Борис заявил, что следователь Мусиенко П.В., заставил его угрозами подписать протокол об очной ставке, которая не проводилась. На это следователь стал что-то бормотать, оправдываться, адвокат (подписали договор с первоначально назначенным в ОВД адвокатом) сказал, что не подписывал такой протокол, и он не имеет силы. Судья сказал, что этот протокол изымается из дела, но сам факт фальсификации его не удивил, как не удивил и факт ограбления Бориса оперативниками в стенах ОМВД, о чём Борис также заявил. На допросе и на суде Борис заявил, что перед опознанием, оперативники его сфотографировали. Всё это и следователь, и судья проигнорировали. Суд вынес меру пресечения – арест. Арест многократно продлевался, никакие следственные действия с ними не проводились.
Мы стали пытаться вспомнить, где мог быть Борис 9 декабря 2012 г. Нашли свидетелей, которые вспомнили до подробностей тот день и готовы были подтвердить в суде, что Борис находился за несколько десятков километров от места преступления. Борис лично вызвался пройти исследования на полиграфе.
Я спрашивала адвоката, почему не допросят свидетелей, не огласят результат полиграфа, биллинга, чтобы не держать невиновного в СИЗО. На что адвокат каждый раз отвечал, что следствию виднее, что делать, а он не имеет права «оказывать давление» на следствие. В то же время адвокаты обоим намекали, что, если они признают вину, им дадут меньший срок.
Я поняла, что наняла лжеадвоката, лицемера, и разорвала с ним контракт. За полгода он написал единственное ходатайство, которое не выполнялось, и он не принимал никаких мер, а объяснил свое бездействие так: «Я практик, его всё равно посадят так, зачем стараться?»
Пришлось обратиться к услугам другого адвоката. В это время следствие решило переквалифицировать обвинение с ч 2 ст. 162 на ч.4 ст. 162. Я это рассматриваю, как факт давления и шантажа со стороны следствия: если обвиняемые не идут на их условия, не признают чью-то вину, то наказание ужесточается.
Новый адвокат приступил к защите в конце января 2014 г. Очень долго следователь под разными предлогами скрывалась от него, он не мог ознакомиться даже с деталями обвинения. На вопрос адвоката, почему не допросили свидетелей, она спросила: «А откуда Вы знаете?». И новый адвокат сам побеседовал со свидетелями и вложил протокол в дело. Следователю Гореловой М.Е. ничего не оставалось, как вызвать свидетелей на допрос в феврале 2014 года, через полгода содержания Бориса в заключении!
В феврале объявили об окончании следствия и разрешили ознакомиться с материалами адвокату и Борису. Из дела пропало ходатайство о свидетелях от прежнего адвоката (хорошо, что у меня сохранилась его фотокопия), протокол очной ставки между двумя обвиняемыми, видеозапись с камеры видеонаблюдения из подъезда, главная улика, на которую ссылались оперативники. Но основным документом, на котором строится обвинение, является рапорт оперативника Прядко В., построенный на его домыслах и фантазиях. В рапорте он утверждает (без каких-либо документов от телефонных компаний), что между чьим-то телефоном на месте преступления и телефоном Бориса была «устойчивая связь», и что между Борисом и Файзуллоевым тоже была «устойчивая связь». Это полный бред. Результат биллинга телефона Бориса подтверждает показания свидетелей, и в нём нет совершенно никакой связи ни с одним телефоном, которые Прядко В. приписывает преступникам, и ни одного звонка Файзуллоеву. Это можно было бы доказать при наличии у Бориса мобильного телефона. У него там были и датированные фотографии, сделанные именно в тот день. Но не зря Прядко В. украл телефон Бориса – чтобы лишить его возможности защищать свою позицию.
Во время допросов и Борис, и Файзуллоев назвали фактического хозяина автомобиля. Родственники Файзуллоева узнали через связи в Таджикистане, что сам Саид к тому времени тоже был в Можайском СИЗО, за более опасное преступление и сообщили об этом следствию. Адвокаты заявили ходатайства о допросе Саида. Этих ходатайств тоже в деле нет и, вообще, существование Саида везде опускается, хотя на допросах большинство вопросов касались именно его.
В марте дело было передано в суд. Судья совершенно не пытался понять сторону защиты, все доводы и показания стороны защиты назвал, «незаслуживающими доверия», а в основу своего приговора положил лживые показания заинтересованных лиц: следователей и оперативника, которые лично фабриковали дело, прятали документы, свидетельства и факты. А 7 августа судья огласил приговор – каждому по 9 лет колонии строго режима.
В тексте самого приговора факты и показания свидетелей ещё больше запутаны и искажены. А непризнание вины подсудимыми судья трактует, как «защитная реакция и подтверждает факт сговора». То есть мы должны подчиняться желанию лживых следователей, прокуроров, судов засудить и посадить нас в угоду их алчных амбиций.
Адвокат и сам Борис подали апелляционные жалобы на приговор суда, и теперь мы в ожидании апелляционного суда. В такой ситуации нет уверенности, что Мосгорсуд окажется более «справедливым» и непредвзятым.
Поэтому, я хочу привлечь внимание к судьбе моего сына, ищу помощи в спасении его от тюрьмы.
Органы, которые по закону призваны стоять на страже закона и защищать права человека, сами оказываются главными нарушителями, а мы в поисках справедливости, правды вынуждены стучаться во все двери.
