«Зачем ты идешь против системы?»

Интервью с выпускником ШОЗ (Прим. Русь Сидящая)

Бывший опер по особо важным делам, став жертвой произвола полицейских, решил защищать тех, кто пострадал от действий сотрудников правоохранительной системы в Бурятии. Он закончил «Школу общественного защитника» и готов прийти на помощь тем, чьи права нарушили.

Пять лет назад Евгения Хасоева на автобусной остановке задержали полицейские под предлогом проверки документов. Избили, пытали с помощью противогаза и требовали взять на себя ограбление банка. Стражей порядка не смутило даже то, что перед ними был бывший коллега, майор в отставке. Два года он добивался справедливости в суде, познакомился с десятками других пострадавших и решил, что будет защищать всех, кто не может сам постоять за свои права.

Ветряные мельницы

На работу в милицию он попал сразу после дембеля. От безысходности. Вернулся из армии в середине 90-х годов. За два года, пока его не было, жизнь вокруг радикально изменилась. Разгул преступности, безработица, сидеть на шее у родителей — стыдно, куда податься — непонятно. А в милицию охотно набирали молодых парней. Тогда никто не хотел идти туда работать. Хасоев со своим дипломом электрика после техникума думал устроиться в отдел связи, но в отделе кадров ухватились, предложили сразу офицерскую должность и отправили в участковые. Для парня, выросшего в многодетной семье в небольшом городе на границе с Монголией, — перспективная карьера. Правда, зарплату участковым задерживали, платили раз в полгода. Спасала помощь родных. И хороший начальник. Иногда молодого участкового подкармливали местные жители, приносили в опорный пункт овощи со своих огородов.

Через три года Хасоев перевелся в уголовный розыск оперативником. Зарплаты в УГРО платили из федерального, а не местного бюджета, и не задерживали. Еще через несколько лет — в Управление уголовного розыска Республики Бурятия старшим оперуполномоченным по особо важным делам. «Важняк» в отделе розыска занимался убийцами, насильниками, без вести пропавшими. Одним из самых громких дел Хасоева стало убийство двух молодых девушек в местечке, известном под названием Клюквенная падь. В 2002-м Евгений выезжал на место, но преступление так и не было раскрыто. А спустя 17 лет в убийстве обвинили местных полицейских, и на Хасоева посыпались с вопросами журналисты. Он говорит, что ему до сих пор стыдно, что тогда не хватило мозгов понять, что убийцу надо начинать искать с самих себя.

«Когда я только начинал работать в милиции, первый начальник сразу сказал: “Если ты будешь бить людей, то рано или поздно сядешь. Преступника надо брать интеллектом. Повышай образование, читай книги”. Учил, что прежде всего с любым человеком нужно разговаривать».

Хотя все, что происходило вокруг, этим советам, скорее, противоречило.

В 2006 году в Бурятию пришла разнарядка из Москвы отправить людей в Чечню. Хасоев говорит, что к тому моменту все вокруг настолько стояло поперек горла, что командировке особо не сопротивлялся. Хотелось сменить обстановку, увидеть своими глазами, что происходит в Чечне, ну и «получить боевой опыт». К тому моменту фаза активных боевых действий Второй Чеченской войны уже закончилась. В Грозном Хасоев попал в отдел по борьбе с бандподпольем. «По сути, мы выполняли функции контрразведки», — поясняет Евгений и говорит, что с коллегами-чеченцами ему повезло, а начальник и вовсе служил в армии в Бурятии. Через два года Хасоев вернулся в Улан-Удэ и почти сразу засобирался на пенсию. Смысла работать дальше он больше не видел.

«Уходил я из полиции с фактически деформированным сознанием. Очень сложно остаться нормальным человеком, когда постоянно видишь, как рядом с тобой людей унижают, избивают, заставляют брать на себя чужие преступления».

Найти дело по душе молодому пенсионеру долго не удавалось. Искал себя. Работал пекарем, электриком, водителем, строителем, таксистом — много профессий сменил. Новый смысл появился, когда Евгений Хасоев решил, что будет защищать от произвола и беззакония других. Тех, кому нужна помощь.

Убийства под прикрытием

Несколько раз за наш разговор Евгений называет имя бурятского главы МВД как одного из главных виновников ситуации с пытками в полиции.

— Вы не боитесь называть имена?

— Опасность есть. Но страха нет. Рано или поздно про это надо говорить. Почему люди в полиции погибают?

Министром внутренних дел Бурятии Олег Кудинов был назначен в 2014 году и сразу начал борьбу за показатели. Поднять раскрываемость, по словам Хасоева, министр решил путем выявления и отработки криминогенных точек в городе и республике. Издал приказ о комплексном подходе к организации охраны порядка в общественных местах, в том числе в так называемых «местах особого внимания».

«По сути, такой район оцепляется, людей задерживают, проверяют документы, дактилоскопируют, — поясняет Хасоев. — В самом приказе нет нарушений, все четко и в рамках закона».

Зло крылось в исполнении, считает он: приказ министра дал полицейским широкие полномочия, включая возможность беспричинно хватать любого человека, избивать, дактилоскопировать, унижать и нарушать права. Избиения в полиции доказать сложно, а на жалобы в незаконном задержании отписывались, что исполняли приказ.

«Сейчас похожая история из-за коронавируса. Можно схватить любого, ссылаясь на то, что на улице находиться нельзя. И поди докажи, что шел в магазин», — замечает Евгений.

Последствия приказа Евгений Хасоев испытал на себе. Как раз в таком «месте особого внимания» в пригороде Улан-Удэ весной 2015 года к нему на автобусной остановке подошли двое полицейских — якобы для проверки документов. По словам Хасоева, его увезли в опорный пункт, хотя все документы были в порядке. Сначала били там, потом пытали в отделе полиции, требуя признаться в ограблении банка. Но ничего не добившись, ночью отпустили. Так легко отделаться удалось не всем.

В 2014 году был убит Александр Верхотуров, как утверждает Хасоев, задушен противогазом (самого Евгения тоже так пытали). Полицейские собирались вывезти тело погибшего подальше, но через открытую дверь машины безжизненно лежавшего на заднем сидении человека заметил случайный прохожий и заснял на телефон. Доказать убийство не удалось: медики дали заключение, что смерть произошла от сердечного приступа. В следующем году после побоев в отделе полиции в больнице умер младший лейтенант Эрхэтэ Аюржанаев. Он успел дать показания, достоверность которых подтвердили и записи с видеокамер, установленных в полиции. Суд первой инстанции приговорил виновного полицейского к 12 годам, но на суде второй инстанции дело развалилось. Такие дела из Бурятии попадали на страницы федеральных СМИ все чаще, но нарушений в действиях руководства местной полиции официально так и не могли выявить.

«Если дотошно и беспристрастно провести проверки, там столько всего всплывет. Пытки в полиции стали нормой жизни», — убежден Евгений.

На действия сотрудников полиции в отношении него Хасоев подал в суд. Спустя полтора года Советский районный суд Улан-Удэ частично удовлетворил его жалобу, признав, что задержание Хасоева было незаконным, и назначил ему 10 тысяч рублей компенсации. Однако привлечь сотрудников к ответственности не удалось. Пока шли следствие, суд и служебная проверка, срок давности истек. По следам этой истории Евгений и оказался на приеме у министра и проверяющего инспектора из столицы.

Защити себя сам

Со своей историей осенью 2016-го Евгений Хасоев пришел на прием в республиканский МВД. В те дни в Бурятию с проверкой приезжал главный инспектор МВД, генерал-майор Игорь Романовский — он вел прием граждан по жалобам и вопросам к полиции вместе с местным министром МВД Олегом Кудиновым. На встречу, по словам Хасоева, собралось около сотни человек: кто-то пришел пожаловаться на произвол сотрудников полиции, на избиения, на нераскрытые кражи, искал защиты, надеялся на справедливость. Пока ждали в очереди, все перезнакомились, и Евгений записал контакты большинства просителей, а через несколько недель обзвонил весь список и поинтересовался, удалось ли людям решить свои проблемы после приема.

«Когда я подвел аналитику, увидел, что ни по одному вопросу ничего не решили», — говорит Евгений. Ситуация выводила его из себя, и он решил, что готов побороться не только за свои права, но и за других. Объединил всех людей в группе в мессенджере и начал работать: подавать коллективные жалобы, писать заявления и жалобы в Москву — в Генеральную прокуратуру, Следственный комитет, МВД. Заявления по инстанциям спускались обратно в Бурятию. Многочисленные жалобы бывшего сотрудника всех раздражали. В частных разговорах его не раз спрашивали: «Зачем ты идешь против системы?»

«А как не идти против, когда это ГУЛАГ. Сама система, механизмы ее работы, нормы морали и традиции не сильно изменились со времен НКВД и ГПУ. Конечно, сейчас нет таких беспричинных арестов и права человека как-то соблюдаются, но система все равно — ГУЛАГ», — повторяет Евгений Хасоев.

Большинство дел, за которые он берется, — избиения, незаконные задержания, фальсификация уголовных дел, превышения полномочий сотрудниками полиции. Денег с тех, кого защищает, он не берет. На жизнь зарабатывает, работая охранником на центральном рынке.

В Бурятии, утверждает Евгений, мало правозащитников. «Из активных только Надежда Низовкина, Татьяна Стецура и я», — перечисляет он. Под свое крыло бурятских правозащитников взяли соседи из Иркутской региональной правозащитной организации «Сибирь без пыток». Они же посоветовали Евгению поучиться в «Школе общественного защитника». Хасоев подал заявку, и в декабре 2019 года его позвали в Москву.

Может каждый

«Школу общественного защитника» (ШОЗ) пять лет назад придумали в фонде «Русь сидящая», чтобы готовить квалифицированных защитников, способных прийти на помощь фигурантам административных и уголовных дел. Для кого-то из слушателей правозащита — это дело жизни, кто-то отчаялся найти деньги на адвоката и хочет получить знания, чтобы самостоятельно защитить себя или своих близких, попавших под каток системы. В ШОЗ преподают только практики. Адвокаты, правозащитники, бывшие сотрудники правоохранительной и судебной системы. Хасоев признается, что не ожидал, насколько ШОЗ окажется для него важной и за неделю перевернет сознание.

«В глубинке люди думают определенными категориями. Мы далеко от центра, варимся сами в себе. Я вырвался в Москву и окунулся совсем в другую среду. Увидел другой уровень работы и взаимодействия правозащитников, почувствовал поддержку, возможность обменяться опытом. Я вернулся с багажом новых знаний и сразу в первом же деле смог доказать, что понятые во всех протоколах в деле “липовые”. Раньше я этого просто не заметил», — воодушевлен Хасоев.

Одну из его подзащитных избил участковый, но дело вывернули так, что обвиняемой стала сама пострадавшая. Обнаружение фейковых понятых — важный шаг, чтобы добиться справедливости. Евгений говорит, что раньше его подход к правозащитной деятельности был «шапкозакидательским», но теперь он больше не бросается с разбега, а аккуратно и тщательно изучает каждое дело.

Для слушателей обучение в Школе общественного защитника бесплатно. Но самой школе очень нужна наша с вами помощь. Мы собираем деньги на работу координаторов и выездные сессии школы в российские регионы, чтобы активных и грамотных правозащитников в стране становилось больше. Во время карантина и самоизоляции ШОЗ планирует проводить онлайн-занятия, чтобы образовательный процесс не останавливался и все больше специалистов могли заниматься квалифицированной защитой людей, чьи права нарушаются. Пожалуйста, поддержите работу школы!

Оригинал «Такие Дела»